А я только и делаю, что думаю о двери. Чем он это ее так? Я привыкла трепетно относиться к папиному наследству, но кроме этого Эдуард мне денег вообще не давал. Любой ремонт – моя проблема.
Эдик давно установил в моей ванной камеры – я старалась не думать, зачем они ему. Словом, в том, что я не делаю ничего странного, моя охрана могла не сомневаться.
- Простите, зачем…
Я оборачиваюсь.
- Не прощаю, - он делает шаг навстречу. – Даже несмотря… на внешний вид.
Сафонов останавливается на расстоянии одной руки. Его запах это что-то от чего я пьянею.
Впрочем, я тут же смотрю в теперь уже расстегнутый ворот рубашки олигарха – там прибавился засос. От Сафонова тянет нотками алкоголя и я догадываюсь, что муж наверняка прислал ему на прощание какую-то из эскортниц с бутылкой виски.
В голове тут же рисуется картина: он в том самом кресле, которое принадлежало отцу и она на его коленях, покрывает грудь олигарха поцелуями. Он ждал пока я стану третьей? Или она ему надоела?
Злость застит глаза.
Я замахиваюсь для пощечины, потому что вижу, что Сафонов смотрит не куда-нибудь, а прямо в вырез моего платья.
Олигарх перехватывает мою руку и заводит мне за талию.
- Это мы уже проходили, - смеется.
Вырываюсь.
- Я не пойду!
- Тогда придется отнести, - звучит непринужденно и как будто бы шутливо.
Я не успеваю понять, что происходит, как взмываю – Сафонов укладывает меня на свое плечо.
- Я не присоединюсь к вам! - колочу ему по спине и следом ощущаю чувствительный шлепок по ягодицам.
Долго сопротивляться я не могу – боль в животе почти достигает своего пика, и я обмякаю, чувствуя, что темнеет в глазах.
Сафонов, кажется, принимает это за капитуляцию.
- Ей-богу, Эльвира, а ты не только заводишь, но и умеешь бесить!
Все, что меня сейчас радует – я успела накинуть ремешок сумочки и она сейчас болтается на мне почти так же безвольно, как и я на плече олигарха.
Там таблетки снотворного, которые я растолкла в порошок.
Только вот я рассчитывала, что у нас с олигархом будет другой разговор, такой, что я сумею отвлечь его внимание...
Мы оказываемся в самом дорогом номере отеля. Я была настолько сбита с толку болью и этим дурацким путешествием, что не подумала даже о том, что предпринять. Все, что приходило в голову – злиться.
Еще никто не носил меня на плече, словно мешок с картошкой и нас при этом не сопровождала охрана.