— Довольна, гнилушка? Веди уже, пора ворочаться домой. Моране
передать что? Али вы по разные стороны баррикад? — не удержалась я
от троллинга.
— Не стоит, княжна, а вот лихоманкам кланяйся при случае. Буду
рада видеть Сухею с сестрицами в своей вотчине.
Фантом растворился в жарком мареве, а мы направились к центру
поля. По прикидкам до него было километров двадцать, но до цели,
благодаря Пулуденнице, добрались за несколько секунд. Наш путь
завершился именно в тот момент, когда солнечный диск встал в зенит.
Между лопаток упёрлась костлявая длань, правой ягодицей ощутила
увесистый шлепок. Многострадальное тело, увлекаемое инерцией,
завалилось в брешь.
Полуденница не обманула — обошлось без приключений: я
перенеслась под высоченный потолок терема Мораны и рухнула плашмя
на обеденный стол. Не обращая внимания на боль, пулей влетела в
астрал — проверить, всё ли на месте. Затем призвала «Железную Деву»
и активировала интерфейс: никаких изменений, дополнений и прочих
сюрпризов. С замиранием в пирамидальном сердце заглянула в
подпространственное хранилище и только тогда выдохнула полной
грудью.
Печать Чернобога, венец Макоши и пакет из «Пятёрочки» — всё
нажитое непосильным трудом оказалось на месте. На добро никто не
покусился. Будь иначе, меня ждало бы колесование или посажение на
кол. Вот нисколько не сомневаюсь, что Морана заранее приготовила
семь казней египетских, если вернусь с пустыми руками. Что ж, спешу
обрадовать богиню — с миссией справилась. Кстати, а где она
шляется? Почему не встречает хлебом-солью? Неужто я не стяжала
тризны в свою честь? Интересно, а на седьмом уровне бывали
люди?
— Бывали, и не раз, но никто не возвращался, окромя тебя, само
собой разумеется. Мария — исключение, её Макошь за химо, полуживую,
вытащила, такое себе деяние. А вот ты молодец, не подвела. Не
чаяла, что справишься. Прости, что на смерть лютую обрекла, но
таков рок, даже я не могу ему противиться. Благодарю, Оля, что
выжила. И за службу благодарю. Вовек не забуду, награжу
по-царски!
А слона-то я и не заметила!
Морана, отложив в сторону кудель с судьбами мирян, встала с
высокого табурета и подошла ко мне. Крепко обняв, расцеловала куда
придётся, обморозив уста, щёки, уши, нос. Пробрало до печёнки, но я
не роптала.
Каждое касание губ богини — благословение на долгую жизнь. Не
всякому дано быть поцелованной самой смертью и при этом остаться в
живых, а мне вот свезло.