«Блажь какая-то» – мрачно качал головой генерал «Ли», но не
вмешивался. Он еще по той жизни знал, что флот – это особое место,
и люди там живут по своим законам, которые сухопутным крысам
кажутся странными. Ломать их точно не стоит – себе дороже.
– Я хотел бы начать наше собрание с представления. Временный
Совет Хакаты избрал, наконец, военачальника для городских сил.
Знакомьтесь, господа: Мита Хаата.
Рекомый встал с циновки, и по полковничьему ряду прошел шумок.
Неудивительно: когда Наполеон впервые познакомился с ним, то и сам
не смог скрыть недоумение. Во-первых, это был старик. Практически
не младше «Ли Чжонму». Совершенно лысый, причем, большую часть
головы оголила не бритва, а время. Зато очень высокий. Мита Хаата,
если бы распрямился, оказался повыше Ариты. Но в том-то и дело –
если бы распрямился. Городской командующий стоял, согнувшись и
сильно перекосившись на сторону правой руки, которая… Это самое
ужасное: рука старика была страшно искореженной, скрюченной и почти
неподвижной. Ситуация усугублялась тем, что Мита Хаата носил одежду
с короткими рукавами, будто, нарочно выставляя напоказ свою
изукрашенную шрамами искалеченную руку.
При этом, надо отдать должное: взгляд у Миты Хааты хищный. Он
прямо смотрел на окружающих, сведя облезшие с годами брови. Как
будто, в каждом видел врага. Как ни мялся Ёсихиса, описывая
достоинства городского предводителя, но и дураку очевидно, что
старик имел за спиной пиратской прошлое. Этот вокоу явно прошел не
один десяток схваток, наверное, водил в бой немалые отряды. Но всё
это явно осталось в далеком прошлом…
О чем не поленился вслух заявить бестактный Чу Угиль.
– Это где ж такого старичка откопали? Не поздновато тебе в бой
ходить, дед?
Мита Хаата ничуть не смутился. Всем телом неспешно развернулся к
Звезде, усмехнулся криво (причем, ясно стало, что для многих врагов
эта ухмылка становилась последним, что они видели в жизни) и
проскрипел:
– Какой веселый… Дайте-ка мне сходить за топором и щитом – я с
удовольствием объясню этому… с дырявой щекой, как я хожу в бой.
Он не красовался. Старик действительно требовал дать ему оружие
и вызывал полковника на бой. Прямо тут и сейчас. Наполеон уже
собирался вмешаться, но на этот раз Угилю хватило ума действовать
разумно.
– Ого! – он выставил перед собой ладони. – Суров ты, дед! Верю!
Даже не буду пытаться оспорить!