– Ваше Императорское Величество, позвольте поправить... Вот тут.
Да. Немного галстук сбился.
Пожилой человек, которому, наверное, давно было пора уйти на
покой в силу преклонного возраста, приблизился к темноволосому
мужчине, задумчиво застывшему перед зеркалом, чтоб подтянуть узел
на галстуке.
Подтянуть. Осторожно. Аккуратно. Хотя нашлись бы и те, кто этот
узел желал крепенько затянуть. До упора, чтоб дыхание перекрыло и
обычный аксессуар превратился в удавку. Да, такие "доброжелатели" у
стоявшего напротив зеркала импозантного мужчины лет сорока тоже
имелись.
Но только не этот пожилой человек, который сейчас с заботой
доводил внешний облик господина до идеала. Он темноволосого мужчину
любил искренней, настоящей любовью, сильно похожей на отцовскую. А
как иначе, если больше четверти века они рядом находятся.
Звали пожилого человека все по-разному. Кто-то Степаном
Аркадьевичем. В основном, конечно, прислуга во дворце. Горничные,
уборщики, повара. Чисто из уважения к возрасту и опыту.
Кто-то – дядей Стёпой. В первую очередь, великая княжна и
наследник престола. Они еще достаточно юны, но обращаться по
имени-отчеству к этому человеку, несмотря на его более чем
приличный возраст, им статус не позволяет. Все же императорские
дети повыше императорского камердинера будут.
Кто-то – старый маразматик. Тут уместно вспомнить тех, с кем
буквально через пять минут предстояло встретиться императору
Николаю Александровичу, который как раз в данное мгновение стоял
перед зеркалом, думая о чем-то своем.
Да, этот импозантный мужчина с приятным, открытым лицом, нес на
своих плечах бремя власти. Если упомянуть все его имена, звания и
титулы, то язык завернётся в узелок. Приблизительно это звучало
так... Николай Александрович Долгоруков, Великий Князь, государь и
император, царь Казанский, Астраханский и бла-бла-бла...
Дальше шел длинный список всех входящих в империю земель.
Николай Александрович сам до конца не мог этот список запомнить. Он
вообще с первых дней своего правления не понимал, на кой черт
перечислять все регионы государства с уточнением, мол, царь земель
таких-то. Абсолютная глупость. Но... Традиции есть традиции.
– Что там? Собрались пауки? Ждут уже?– спросил Степана
Аркадьевича император, который из-за действий своего камердинера,
наконец, отвлекся от тяжких дум.