Стоило открыть полыхающие огнём глаза, и золотое пламя души
вырвалось потоком из моей руки. Оно объяло Дагахара, заключило его
в своеобразный кокон, а Трайн ударил! Ударил со всей мощью, отчего
мои внутренности будто в бетономешалку закинули и врубили ту на
полную мощь! Отголоски этой силы проникли даже в мою душу, отчего
шторм усилился в разы! Я чувствовал на периферии сознания, как
заворочался спящий Краз-Ан-Гор, ведь ударная волна дошла даже до
него!
Ещё удар, и пламя моей души проникло в молот. Трайн будто
вковывал его в структуру Дагахара, создавая связь, что была в разы
прочнее той, какая была у меня со Славиком, Гримлоком и Изи. Нечто,
по степени близости сравнимое с Еленой, но иное. Более монолитное,
прочное и неразрушимое.
Дракону это не понравилось, и он обрушил свою ярость на меня. Он
боролся, неистово ревел и испускал столь мощные волны гнева, что,
будь здесь обычный человек, у него остановилось бы сердце от
ужаса.
Но чем дольше мы боролись, чем больше Трайн наносил ударов, тем
сильнее менялся Дагахар. Чернота молота исчезала. Словно старая
краска, она испарялась с молота, очищая поверхность, что отливала
золотом.
Разумеется, происходящее не могло остаться незамеченным.
Увлечённый работой, я краем глаза увидел Агареса, стоявшего в
дверях кузни, но не посмевшего переступить её порог. Генерал
привалился плечом к косяку, скрестил руки на груди и улыбался.
Вспыхнула последняя руна, завершая цепочку. Почему последняя? Я
не знал, но чувствовал через Ауру Мастерства, что это именно так.
Работа почти закончена, требовался лишь последний шаг. Трайн замер
с молотом в руке и опустил его, кивнув.
Я усилил напор, окончательно побеждая душу столь сильного
дракона, как Дагахар.
Всё закончилось в один миг. Пламя моей души исчезло, вся кузня
перестала дрожать, а исходящий волнами жара золотой молот лежал на
наковальне.
Но это ещё не всё. Нужно завершить начатое.
Я взял молот двумя руками, чувствуя, что тот стал тяжелее, но не
было никакого обжигающего жара. Только холодная сталь, что не
поддавалось логике.
— С Кодексом в сердце... — прошептали мои губы.
Стелла в моей душе ощутимо дрогнула. На ударной поверхности
молота в чистом от рун месте проявился знак Охотников. Меня
услышали...
— С Кодексом в душе!!!
С оглушительным рёвом я поднял молот над головой, и тот вспыхнул
золотым пламенем. Столь яростным, столь обжигающим, и столь же
прекрасным!