Плюс моя официальная уязвимость —
«девушка в беде». Что-то явно в ней было эдакое. Даже если
учитывать избирательный вкус и брезгливость местной аристократии на
тему сословного деления — приставка «фон» к фамилии уверенно
говорила о том, что передо мной дама одного со мной сословия, а
значит — «можно».
Ну, я и сказал себе: Саша, можно.
Только не теряя контроля. В общем, наш короткий диалог прервался
жарким поцелуем, а затем успешно завершился в горизонтальном
положении.
Прыжок из пятидесятилетнего в
двадцатилетнее тело — это и свои плюсы, и минусы. В целом всё вышло
хуже, чем это тело может, но лучше, чем я привык. Слегка напрягла
только лёгкая падкость Омелии на насилие, в момент страсти я
расслышал что-то невнятное, вроде «ударь меня, грубее, сделай
больно», и в этом роде. Некоторое время после лежали молча, она
водила пальцами у меня по лицу, как будто мы любовники уже целую
вечность.
— Ты студент?
— Ещё позавчера был таким, — кивнул
я. — О, уже на ты?
Она звонко рассмеялась:
— Надо же! Я переспала со студентом…
А мне уже целых тридцать лет… Зачем ты туда плывёшь?
— Прекрасный новый мир…
— О! Это так мило! Да ты
романтик!
— Ну ты ведь тоже плывешь
куда-то?
— Ну… Это немного другое. Я
странствующий артист. Уже десять лет на теплоходах.
— Думаю, вообще — то же самое. Так
куда ты стремишься? Или от кого ты бежишь, Омелия?
Тут я понял, что слегка перегнул
палку, она отвернулась к стене, изображая обиду.
— Я бегу от самой себя…
Ну, пришлось обнять и немного
приоткрыться.
— Я предпочитаю не употреблять слово
«бегу». Как там, «отступил для перегруппировки и накопления сил»?
Уезжаю подальше от сухого закона. И от одного очень могущественного
семейного клана.
— Значит — ты тоже бежишь от себя.
Скажи, а эта женщина рядом с тобой? Она твоя любовница?
Невеста?
— Она друг и компаньон, скажем
так.
— Не доверяй ей, — покачала Омелия
головой. — Она не та, за кого себя выдаёт. Я хорошо разбираюсь в
людях, студент Александр.
Я усмехнулся про себя — какой
страшный секрет раскрыт, а то я и сам не догадывался. Но мой опыт и
интуиция говорили, что Ангелине я могу доверять. Так что всё это
походило скорее на внезапную ревность Омелии.
Либо на что-то другое.
Посмотрим.
Но я промолчал, перевёл тему,
спросил про то, как она стала актрисой, получил какую-то невнятную
и полную метафор историю про то, что её дед был обедневшим
землевладельцем в европейских колониях, который открыл свой цирк,
затем отец прокутил всё наследство и умер в муках от ужасной
болезни, а дочери остались лишь цирковые навыки и несколько верных
слуг в придачу. Вот такой вот странный диалог вышел.