О роде Ржевских ходили легенды. Они были баснословно богаты и
имели обширное влияние даже за пределами Самарской крепости.
- Надеюсь ты выживешь, Петр Ржевский, - усмехнулся я, пожимая
протянутую руку.
- Это взаимно, - усмехнулся он. – Не поминай лихом, Ларион
Броневой.
Сказав эти слова, она скрылся в подворотня, сверкая блестящими
шпорами на своих дорогих сапогах. А мне нужно было спешить, чтобы
вернуться к своим.
- Пути вперед нет, - обреченно произнес я, когда встретился с
матерью и сестрой. – Там гриммеры и завал.
Не стал говорить им про зажатых там людей, чтоб не
расстраивались лишний раз. Да и про встречу с Ржевским тоже.
- Ты ранен? – тут же всполошилась мать, кинувшись ко мне. – У
тебя кровь из уха. Что произошло?
Черт! Совсем забыл про него.
- Ерунда. Зацепился за что-то. Так пройдет, - отмахнулся я. –
Нам нужно думать, как идти дальше. Потому что путь вперед перекрыт,
а если будем возвращаться назад, то потеряем кучу времени.
- Тогда пойдем крышами, - тут же предложила Ника.
Я вопросительно посмотрел на нее.
- Что? – насупилась она. – Здесь дома стоят очень близко. И
часто с одной крыши на другую есть переход.
- Даже не хочу знать, откуда ты это знаешь, - проворчала
мать.
- Да и неважно это, - буркнул я. – Если есть проход, то надо
действовать. Только осторожно, не издавая шум.
У этих тварей очень чуткий слух. Сам лишний раз убедился в
этом.
Мы оперативно поднялись на крышу двухэтажного дома. Застройка
действительно была довольно плотной, а сами крыши оказались
достаточно пологие и только к концу плавно опускались.
Я с Никоном, пригнувшись, шел впереди, моля всех богов, каких
только знал, чтобы они не дали этому малышу и пискнуть. На ходу
пытаясь ему жестами и тихим шипением показывать, что нужно вести
себя тихо.
Тот вроде все понимал. Однако это не было стопроцентной
гарантией.
Беда пришла, откуда не ждали. Обходя зияющую в здании дыру,
крыша которой обвалилась не полностью. Нам предстала картина общим
планом – семеро гриммеров, которые накинулись на толпу.
Скрепя сердце, я прикрыл глаза. И хотел бы хоть чем-нибудь
помочь, только это было бы самоубийством себя и убийством своей
семьи. Гриммеры никого бы не оставили в живых.
Мать и Ника, до этого осторожно пробиравшиеся вперед, замерли
как вкопанные. А я бы и хотел их подогнать, но не мог громко
говорить.