Орлов молчал. Отвечать пришлось Снежке:
– Ничего. Мы просто гуляли.
– Прогулки в такой вечер – это, конечно, замечательно! Но тебе завтра хореографу показываться! Между прочим, к восьми утра. И я бы на твоём месте лучше как следует выспался. Ладно, Мишка у нас как мотылёк, безответственный. Он ни о чём не думает никогда. Но ты же умная девочка?
Снежку как-то покоробил этот назидательный тон. Вероятно, что-то подобное почувствовал и Орлов, потому что заговорил тихо, но почти с вызовом.
– Что, Андрюха, тянет, да?
– О чём ты? – шевельнул бровью Гуров.
– Понятно, о чём. Не успел приехать – сразу к ней побежал. Чувствуешь, что не по своей воле делаешь это, вот и злишься. Понятно. Только на ней, – он кивнул на Снежку, – отыгрываться не надо! Она не в курсе, кто тебя гипнотизирует!
– Ты, Миш, ерунду какую-то говоришь! – ответил Андрей с лёгкой долей смущения в голосе. – Никто меня не гипнотизирует и. уж тем более, никуда не тянет. Просто Римма – мой старый друг, я её давно не видел и, естественно, соскучился.
– Да, конечно! – иронически хмыкнул Орлов.
– И я всё жду, когда же с ней подружишься и ты?
Снежка слушала их рассеянно, не отрывая взгляда от застывшей в ожидании Андрея женщины. Смотрела, как она достает сигаретную пачку и изящно чиркает зажигалкой, прикуривая. Может, впервые в жизни, Снежка пожалела о том, что не курит сама. Она и понятия не имела, насколько женщина с сигаретой шикарно выглядит. Или дело было вовсе не в сигарете?
Она стояла всего в нескольких шагах, и её блестящие тёмные глаза рассеянно скользили по витринам, тротуару, лицам прохожих. Но даже такие, бесцельно блуждающие, эти глаза поражали затаившейся уверенной энергией. Словно два костра пламенели в глубине цыганских зрачков. Снежка невольно поймала себя на зависти, даже на ревности.
Из задумчивости её вывел резкий насмешливый голос Орлова:
– Мне? Дружить с ней?! Знаешь, Гуров, лучше ты меня сразу пристрели!
– Очень жаль, что ты так настроен! – хмуро заметил Андрей. – До завтра, Снежка!
Кивнув ей, он вернулся к ожидающей его спутнице. Она вновь покровительственным жестом взяла его под локоть и, обернувшись через плечо, бросила на Мишу и Снежку короткий острый взгляд. Нос, отдалённо напоминающий профиль гордой хищной птицы, на мгновение наморщился, и женщина улыбнулась слегка насмешливой и в то же время снисходительной улыбкой. Словно жалела за что-то и Снежку, и Орлова. Это было только мимолётное мгновение, потом она качнула длинными сверкающими серьгами и словно растворилась в синем мареве подступающей ночи, так стремительно, что Снежка не успела моргнуть.