Обиделась? Не то чтобы... Всё-равно неприятно. Минут двадцать я молча смотрела в окно. Мимо летели белые поля с изредка торчавшими там и сям редкими кустиками, покрытая льдом река то приближалась к шоссе, то снова уходила в сторону и терялась в белом полотне рельефа. Встречных машин можно было пересчитать по пальцам. Нас никто не обгонял, зато мы периодически объезжали то трактор, то грузовик, то легковушку.
— Дорога вроде неплохая, — я наконец нарушила молчание. — Почему автобусы сюда не ходят?
— Раньше были два рейса утром и вечером. Посчитали нерентабельными, отменили. — Ответил Фролов, не поворачиваясь ко мне. — Молодёжь в основном перебралась в город, а дома и участки оставила под дачи. Кто ещё живёт и работает в Баяках, имеет собственный транспорт. Потом, всегда можно дойти по просеке до трассы и сесть на автобус там.
— В Баяках, получается, тупик? Дальше дороги нет?
— Тупик, — подтвердил Сергей с таким хмурым лицом, что мне стало не по себе.
Я снова замолчала и теперь не открывала рта до самого своего дома.
***
Фролов, не спрашивал адреса, а ехал при этом уверенно. Не сказала бы, что меня радовало лишнее подтверждение того, что за мной тайно следили, знали, где живу и работаю, и вообще, казалось, читали мысли. Чуть не спросила Сергея, не его ли люди шатались за нами с Эдиком по городу.
Он остановился на проспекте, не сворачивая в дворы:
— Добежишь?
— Конечно. Спасибо, — взялась за ручку, чтобы открыть дверцу, и вдруг вспомнила: — Слушай, Серый... Ой, извини, Ефросинья так тебя называла, вот и сорвалось.
— Ничего, я привык, — уголки губ мужчины дрогнули в полуулыбке. — Что хотела спросить?
— Я насчёт имения. Я же не первой очереди наследница. Там, наверное, налог надо заплатить немаленький.
— Не переживай, всё уже уплачено.
— То есть как?
— Была такая возможность. Ефросинья попросила, я всё оформил. Владей спокойно. Только это... — он нервно почесал бровь, — ...никому не рассказывай. Никому! Это понятно?
— Да понятно! — почему-то обиделась я и, не сказав до свидания, выскочила на тротуар. Побежала по улочке, ведущей к моему дому, на ходу надевая тяжёлый из-за фолианта рюкзак.
Свежевыпавший и ещё не сметённый дворниками снежок весело поскрипывал, за спиной шумел сотнями двигателей проспект, а у меня перед мысленным взором стоял широкий двор с крепкими деревянными постройками, одноэтажный дом, над крышей которого виднелись голые ветки яблонь. Надо же! Врата в другой мир, причём, с чудовищами, монстрами, прочими тёмными силами. Мистика какая-то! Материалистичная сторона моей личности не хотела принимать правду, в которую верили мои предки. Другая, всегда готовая воспринять чудо и волшебство, подогревала любопытство и гнала домой: посвятить оставшийся вечер чтению подаренной мне книги.