Это такой вид наказания особо опасных преступников? Миленько.
Раз они живы и проявляют какие-то эмоции, обречены они влачить
жалкое существование еще какое-то время. Сыграть в милосердного
парня не составит особого труда, достаточно замахнуться мечом и
решить вопрос. С другой стороны, взаимодействие с ними, возможно,
сыграет грустный тромбон. Ага, ищи дурака, не буду рисковать на
пустом месте. Коли они взаправду зеки, туда ублюдкам дорога.
От бессилия уже не то чтобы шатаешься, ноги натурально
отказываются спасать своего обладателя от опасности. Пылающие щеки
наконец испытали хоть что-то приятное посреди этой кутерьмы в ад —
холодный воздух охотно делится прохладой, будто наделяя прощальным
подарком. Тело вопит о критическом состоянии. Руки, липкие от пота,
крови и грязи, судорожно сжимаются, но сил тащить хозяина вперед не
осталось. И тяжелый меч, от которого веет гнилью и страхом, явно не
ровня вымотанному, сжираемому местной заразой, то-ли еще не
мертвому, то-ли уже не живому адепту компьютерных видеоигр и
киберспорта. Мне чуть-чуть воды, смыть кровь… вдохнуть свежего
воздуха, чистого, прозрачного, отличного от текущего,
тошнотворно-сладковатого. Рана после встречи с монстряком ныла. Кто
бы мог подумать, что здесь практически нет медикаментов? Конечно...
данной ситуации особо рады насекомые с удовольствием грызущие еще
живую плоть, стараясь побольше поглотить, пока теплая пища не
сравнялась с плесневелым чавкающим телом, встречающим новых
отчаянных бедолаг. Вот только самому блюду это приносило
невероятные мучения. Ниче, реген сделает свое дело. Яркий свет
ударяет в глаза. Руки едва успевают вцепиться во что-то мягкое в
попытке удержать равновесие. Голова трещит. Молниеносные лучи
врезаются в лицо, пробиваются через сжатые веки, разъедают зрачки.
По окончанию двухминутного активного моргания пространство изволило
принять формы. Световые осколки сложились в манипуляционные отделы
оранжереи, страховочные полки. Понял, данж-тюряга, походу,
многофункциональная и в ней куча всего. Энергия лампы умиротворяюще
подрагивало. Оно не коптило подобно самодельному факелу. Однако оно
и не давало ответ на главный вопрос: где взаправду находится выход.
В следующую секунду ход мыслей прервал оглушительный звук. Удар
отдался болевой вспышкой в висках. Источником этого издевательства
была толкучка, копошившаяся в чаше, придерживаемой чьей-то рукой.
Этот «тяжелый молот» с остервенением истирал травяные побеги в
неразделимую кашу, поднимая в воздух горький, однако свежайший
аромат. Запах не самой естественной зелени будто глоток чистого
воздуха в душных стенах, покрытых плесенью и сыростью.