— Господин оберштурмбанфюрер, к Вам господин Бурлак, —
произнесла трубка голосом адъютанта.
— Пропусти, — недовольно буркнул он в неё и раздражённо повесил
на аппарат.
«Какого чёрта ему ещё надо!» — подумал он, наблюдая, как в
открывшуюся дверь проникает тщедушная фигура лидера «Украинских
националистов» города. Подойдя к столу, тот плюхнулся на стул и,
глядя на Зайдлица через огромные линзы очков, взволнованно
произнёс:
— Это чёрт знает что, Вильгельм. Гаппе даже не захотел со мной
разговаривать — послал к тебе, он, видите ли, занят. А у меня не
просто дурные вести, — голос испуганного бандеровца задрожал, как
натянутая струна.
— Это какой-то кошмар, последние четыре дня в городе творится
полный беспредел!
— Убито шесть моих людей! — чуть ли не завизжал тот, словно это
его режут.
— Шесть! — Он снял очки и вытер рукой стекающие струйки пота по
щекам. Его начало трясти, дрожащим голосом он прошептал.
— Они убили моего Мыколу, моего мальчика — повесили, как
паршивую собаку, в туалете ресторана. Он всхлипнул.
— За что, Вильгельм, ведь ему было всего 19. В чём он мог
провиниться перед богом, чтобы с ним обошлись так. Он же был
безобидный, как ягнёнок!
Зайдлиц поперхнулся коньяком, который только что запрокинул в
рот. Откашлявшись, он посмотрел на посетителя, как на
слабоумного.
— Ты это о чём, Петро?!
— Твой безобидный, как ты говоришь, ягнёночек резал людей
пачками. Насиловал их женщин, сжигал живьём их детей, обливая
бензином, и, хохоча от радости, наблюдал, как они горят. Твоему
сыну просто кто-то отомстил из обиженных родственников, и всё,
подобное бывает, и от этого никто не застрахован!
— Что происходит, ты смеёшься надо мной, Вильгельм! — Бурлак,
опёршись руками о стол, наклонился вперёд и, близоруко щурясь, зло
процедил.
— Убито шесть моих людей, и их подстрелили профессиональные
снайперы, а не обиженные какие-то родственники. — Ты знаешь, что
сделали с Толяном — они по очереди отстрелили ему почти все части
тела разрывными пулями. Они сделали из него окровавленный обрубок
без рук и ног. Вот что они с ним сделали! Вскочив, Бурлак подошёл к
окну и, ткнув в него куда-то пальцем, дико заорал.
— В городе объявилась целая банда профессиональных убийц, а вы
тут сидите на своей заднице и в ус не дуете. Они нас скоро так всех
перестреляют, как куропаток на охоте. Выговорившись, он подошёл к
стулу и рухнул на него, обхватив голову руками.