— Как тебе сказать? И да и нет. Тебя, например, как образованного сначала определят под моё начало, чтобы я посмотрел, как у тебя с письмом и подсчётами. Ведь ты можешь стать командиром вплоть до сотника с такими физическими данными и мозгами! Наши да и ихние вояки только махать умеют мечом, думать башкой не умеют! Поэтому, когда нашего князя нет, ты вроде свободный одатиец. А когда он рядом и, допустим, скажет, чтобы ты пошёл и повесился, то ты тут же выполнишь его приказ — метка заставит! Но и это ещё не всё, брат! Самый минус этой метки подчинения в том, что если твой хозяин умирает, то все его подчинённые уходят на тот свет вместе с ним. Это плохо, но у тебя нет выбора, хотя князь наш живее всех живых! Жить он будет ещё долго, одна беда с его опасным образом жизни: никто не знает, когда настанет его пора.
— А снять её можно каким-либо образом? — с надеждой переспросил я.
— Снять метку может только сам рабовладелец. Или передать наследнику, например, к старости, если ты представляешь какую-то большую ценность для рода хозяев. Иначе зачем старику на смертном одре вспоминать о каком-то холопе, что уйдёт вместе с ним к праотцам. Но такое счастье редко случается: по нашим поверьям, рабы и рабыни должны уходить вместе с господином за край! Там на небесах служить ему, ублажать его, если она наложница, или обихаживать, если простой раб.
— Просто прекрасные перспективы, всегда об этом мечтал, — казалось, парень не заметил мой ехидный тон и сарказм, его рыбьи глаза всё так же прямо и доверчиво смотрели на меня.
Не то чтобы я верил в метки подчинения и прочее колдунство, но яркий пример передо мной в клетке. Посадят на цепь, повесят ярмо на шею, а когда их «главнюк» преставится, прирежут и столкнут к нему в могилу, чтобы «прислуживал» ему в Аду!
Парень, который оказался писарем (большая, кстати, должность в те дремучие времена), а не каким-то поварёнком, ушёл, а я остался думать над своей судьбой. Куда ни кинь — всюду клин. С «детками в клетке» бежать, а кто сказал, что у них получится? Но даже если выберемся, кто гарантирует, что они не проверят меня уже через своего жреца? Вытащат меня на правду-матку, допросив о беседе в храме. Это пока они тут беззащитные, не ерепенятся. А там попросят вспомнить что-нибудь об истинном владельце тела десятнике Коммоде?! А я ни в зуб ногой о старой личности. А что дальше?! Казнят или, учитывая мои заслуги, поставят новую рабскую метку.