Моему отцу были неважны оправдания, главное, что я нанес урон его бизнесу.
— Ты, наверное, доволен собой? Избил девочку. Когда мой сын в такую тварь превратился, а?
— Была лишь пощечина в ответ, и я этим не горжусь, — отвечаю холодно. — Тебе не интересно как я там оказался? Помнишь Марину? Это она все устроила. Продолжает тебя ревновать. Но дело не в этом. Ты хоть представляешь, как матери сейчас плохо? Эта сука Марина хотела ей больно сделать. Если думаешь, что оставляю это просто так…
Отец багровеет и делает знак своим амбалам. На меня бросаются сразу четверо…
**
— Теперь можем поговорить спокойно? — задаю вопрос, сплевывая сгусток крови.
Вижу, что отец все еще в ярости. Но он тоже осознает, что поговорить придется.
Сколько себя помню, Фарид Эстемиров всегда с должным уважением относился к физической силе, к наказаниям. Возможно именно такое воспитание привело меня в подпольный бойцовский клуб. Я пришел в «Бездну» еще прыщавым подростком пятнадцати лет. Это было наивно как минимум. В «Бездне» всем было наплевать кто твой папаша, сколько у него денег. Имели значение только сила и выносливость. Для начала полгода я драил ринг от крови, пока один из старых бойцов, карьера которого двигалась к закату, взялся меня тренировать.
Было много боли, сплошная боль. Так что по прошествии лет то что творил папаша уже вообще не воспринималось никак.
Фарид вырос в мире насилия и не умел иначе. Когда я стал сильнее его физически, методы воспитания остались те же, только появились для этого наемники.
Даже лестно, что уже четверых на меня одного надо.
Нельзя сказать, что такой вид наказания случался часто. Нет. Достаточно редко. Это, пожалуй, всего третий раз.
Я даже заслужил в какой-то мере. Врезал совсем молоденькой девчонке, еще и ни за что.
Хотя, если ее мамаша легла под женатого отца семейства, значит и дочь такая.
— Ты больше не приблизишься к этой квартире, Арслан. С Мариной я тоже сам разберусь. Тебя ничего из этого не касается, понял меня?
— Более чем. Ты умеешь объяснять доходчиво, — снова сплевываю кровь. — Ты хоть понимаешь, что она хотела, чтобы это дошло до матери? Неужели тебе настолько наплевать на нее? — не получается удержаться от этих вопросов.
Отец мрачнеет.
— Ты прекрасно знаешь, что я люблю Хурию. Не смей мне предъявлять подобное! Я делаю все, чтобы твоя мать вылечилась. Трачу огромные средства.