- Пожалуй, в этом вандализме смысл моего существования, - весело блеснула глазами Лорейн, но в следующее мгновение ее лицо стало серьезным, и она тихо произнесла, - Мне правда очень жаль. Шторм опять что-то натворила, и вы поэтому собирались выпроводить ее на улицу?
И столько вины прозвучало в дрожащем нежном голосе, столько невысказанной грусти и непролитых слез светилось в невозможно голубых глазах, что у Джейсона перехватило дыхание и он почувствовал себя бездушным тираном. В самом деле, кого волнуют испорченные диванные подушки? В конце концов для чего еще ему нужен огромный и на все готовый штат прислуги, если не поручать им подобные проблемы? Ну а с частично съеденной корреспонденцией разберется секретарь. Не зря же тот получает свое жалованье.
- Сущая ерунда. Шторм может и дальше продолжать уничтожать дом, - шутливо ответил Джейсон хриплым низким голосом.
Лорейн так и замерла с платком в руках, удивленная не столько словами лорда, сколько этими новыми бархатными нотками в мужском баритоне. Впервые стоя к Джейсону так близко, она вдруг совершенно ясно осознала, что перед ней зрелый привлекательный мужчина в самом расцвете лет. Темные хищные брови, пронзительные серые глаза, мощный четко очерченный подбородок и по-мужски крупный с небольшой горбинкой нос, придававший всему облику Джейсона своеобразный шарм и неповторимое обаяние. Потемневший серый взгляд буквально приковывал к себе, так что у Лорейн вдруг пропал весь воздух из легких. Между ними будто растянулось бесконечное мгновение чего-то нового и необъяснимого. Опасного и вместе с тем будоражащего. Ее лицо будто полыхнуло огнем и, смутившись, она опустила глаза, продолжив промокать пятна на вороте сорочки.
Словно догадавшись, что речь идет о ней, колли пару раз вильнула хвостом, попутно задев ножку кресла, на котором сидел граф, и Джейсон вдруг осознал, что если не считать случая с котом, то в присутствии Лорейн собака всегда вела себя на удивление мирно. Впрочем, как и он сам.
Буквально четверть часа назад Джейсон был готов рвать и метать, и одно только имя Лорейн Тернер доводило его до бешенства. Чего только стоила ее излюбленная привычка спорить с ним на людях! А теперь, даже несмотря на очевидное желание девчонки досадить ему, полностью измазав вонючей мазью – где Генри только умудрился ее достать?! – граф излучал покорность и послушание, словно прирученный домашний кот. Поразительно, Лорейн умудрялась раздражать и выводить Джейсона из себя, и вместе с тем он чувствовал себя плавящимся воском в хрупких девичьих руках, готовым на любые ее прихоти.