– Это ты к чему? – с подозрением в голосе поинтересовался
Валентин Ильич.
– Именно к этому: на следующий учебный год у меня совсем уже не
научные планы…
О том, что отдых в подмосковном санатории вызвал определенные
последствия, Вера начала подозревать уже в конце февраля, а в марте
убедилась в этом окончательно. После чего она до минимума сократила
свои контакты с разной «вредной химией» и всерьез занялась уже
вопросами подготовки специалистов в химических институтах.
Институтов-то было уже немало, а вот учебные программы в них Веру
совершенно не радовали. Да и как они могли ее порадовать, если на
дворе стоял уже тридцать девятый год, а основным учебником по
органической химии была монография еще Дмитрия Ивановича
Менделеева! То есть в университетах (двух, московском и казанском)
имелись и более современные учебники – а вот во всех прочих учебных
заведениях с этим было отвратительно. То есть и в столичных
университетах с учебниками особого счастья не наблюдалась, но это
компенсировалось прекрасным преподавательским составом, а вот на
периферии картина выглядела просто печально. И даже в Ленинграде…
школа-то там усилиями того же Фаворского сохранилась очень хорошая,
но вот выпускаемых в Ленинграде химиков в НТК на работу старались
не брать.
Лаврентий Павлович даже по этому поводу чуть не поругался с
Верой:
– Вот объясни мне: мы подобрали тебе на завод, как ты и просила,
лучших выпускников, на их проверку потратили столько времени и сил
– а ты заявляешь, что они тебе, видите ли, не годятся! Что за
капризы? В конце концов, ты тут не владычица морская…
– Они не годятся.
– Это я уже слышал. А объяснить, почему не годятся, можешь?
– Могу, но вам мои объяснения не понравятся.
– Ты мне вообще не нравишься… особенно в последнее время, но я
терплю. И еще раз потерплю, так что выкладывай свои объяснения.
Причем такие, чтобы я проникся твоей правотой.
– Ну, проникайтесь. Они – не годятся.
– Старуха, ты меня сейчас из себя выведешь!
– А я не договорила. Они не годятся потому что они считают себя
великими специалистами, причем лучшими специалистами. Просто
потому, что они в Ленинграде учиться соизволили, лучшими. Такому на
производстве говоришь простым русским языком: так делать нельзя – а
они делают. Потому что считают, что тот, кто им это говорит, в
химии ничего не понимает. Они понимают – а остальные не понимают,
просто потому не понимают, что учились не в Ленинграде. У нас на
химзаводах было за последние два года шесть серьезных
технологических аварий, и вот все шесть случились потому, что
ленинградцы делали то, что делать нельзя, и делали это несмотря на
предупреждения о недопустимости таких действий. Я уверена, что не
все ленинградские выпускники такие козлы, но мы же не можем заранее
знать, козел человек или просто баран? Поэтому я предпочитаю
подстраховаться: для меня уж лучше простой завода, чем его взрыв.
Или даже не взрыв, но вы статистику смотрели? Сорок два трупа из-за
нарушения техпроцессов…