Однако на юную принцессу клана Безумовых поглядывали не только с
восхищением, но и с явной опаской. Ещё бы, ведь броня и четыре
изящных ручки, покрытые глянцевым хитином, однозначно намекали на
её необычное происхождение. Пока мы неспешно прогуливались между
рядами, до нас не раз и не два долетали обрывки встревоженных
разговоров:
— Глянь-ка, да никак Аномалией малявка заражена? Вон как
панцирем обросла!
— Точно монстр! Куда только стража смотрит?
— И ведь среди людей шастает, паскуда, на цепь бы её да в
клетку…
Я с дочерью уже обсудил этот вопрос до выхода из дома, чтобы она
была готова к подобному отношению. Многие люди потеряли из-за
Разломов и Аномалий родных и близких. А потому их отношение к
людям, зараженным Аномалиям, могло быть не самым теплым. Даже
предвзятым. Тут нужно проявлять терпение и благородство — делами
доказать свою правоту.
Ну и простых злобных дебилов сбрасывать со счета тоже не стоило.
Эти понимали только грубую силу.
Перчинка старательно держала лицо, но по залившим щёки
ярко-красным пятнам я понял, как сильно её задевают подобные
инсинуации. Бедная девочка… Хотелось немедля шугануть всех этих
злопыхателей, но я сдержался. Перчинка должна сама выработать
иммунитет. Должна понять, что негоже портить себе настроение из-за
каждой брехающей шавки.
— Не обращай внимания, зайка моя, — ласково шепнул я, приобнимая
дочь за подрагивающие плечи. — Они попросту завидуют твоей неземной
красоте и непревзойдённым талантам. Мы-то знаем, какая ты у нас
особенная, так что плюнь и разотри.
— Плюнуть и растереть — это всегда пожалуйста! — гордо вскинула
голову Перчинка. Она хищно ухмыльнулась и одарила косо зырящих
зевак ослепительной улыбкой, специально сверкнув острыми шипами на
хитине. Те мигом стушевались и слились с толпой, не желая
нарываться.
Хм, кажется, я недооценил свою среднюю дочь… Плечи у нее
подрагивали не от слез…, а от ярости.
Однако на этом наши проблемы не закончились. Стоило очередному
изобретателю, алхимику или инженеру-механику завязать с нами беседу
и осведомиться, из какого мы рода-племени, как они мигом
ретировались, едва услышав в ответ «Безумовы». Они смотрели на нас
так, словно мы прокажённые какие или преступники в розыске. Право
слово, оскорбительно до невозможности!
Настя довольно скоро потеряла терпение и, сверкая глазами,
жаждала наподдать трусливым торгашам как следует. Еле-еле мы с Эмми
удержали её от рукоприкладства, хотя, по правде, у самих руки
чесались надавать тумаков. Даже обычно хладнокровная и
рассудительная Перчинка мрачно насупилась и процедила сквозь
зубы: