В ночь с субботы на воскресение мы ходили в мини-поход встречать рассвет. Ели чудесную рыбу, приготовленную на костре, которую Никита сам поймал и приготовил. Пили гранатовый сок и смотрели на звезды. Он удивительный, заботливый и нежный. Никита не требует и не настаивает на интимной близости. И это меня в нем восхищает. У нас абсолютное доверие.
О своей работе он не любит рассказывать, уверяет, что она скучная. Аналитик ФСБ. Сижу и перебираю бумаги. А еще у него самая красивая улыбка в мире. Я влюбилась на всю жизнь.
В один из вечеров, когда Никита привез меня домой, мама попросила поговорить с ним наедине. Меня сжирало любопытство, что мама хочет узнать. О чем они говорили, осталось для меня загадкой, но мама осталась довольна. Смотрю на Никиту и не верю своему счастью. Мне повезло встретить такого человека, как Никита. Моя любовь! Мой свет! Мой мужчина!
И я знаю, что наши чувства взаимны. Мы не говорим о них. Все ясно без слов.
Гордей
Я окончил университет управления, который выбрал для меня батя. Получив свой синий диплом, кинул его ему на стол. При этом заявил, чтобы меня не трогали до сентября. Работа не волк – в лес не убежит.
— Дай мне свободу, — орал в лицо отцу.
Он хмурил брови, но молчал.
— Тебе жалко единственному сыну кинуть на счет пару сотен тысяч рублей? Что, твой банковский счет истощится? — Знал, что у отца в бизнесе все пучком, и деньги лились рекой.
Отец пригрозил, что урежет бюджет. С таким положением дел я не мог смириться.
Мы стояли и сверлили друг друга глазами.
— Гордей, уймись! — Мать, как всегда, влезла в наш разговор с ним.
После такого прессинга уходил из дома и хлопал дверьми. Слушать нотации матери было выше моих сил. Садился в тачку и гонял всю ночь на пролет. Когда уставал и нужен был отдых, брал телефон и звонил первой попавшейся девчонке из телефонной книги, меня всегда ждали. Я был накормлен, меня ожидала мягкая кровать и страстный секс. Жизнь удалась.
Меня бесило все в их идеальном доме, где надо ходить на цыпочках и соблюдать правила. Чихал я на все. Еще в шестнадцать лет решил, что никогда не буду таким, как хотят видеть меня папочка и мамочка.
Начал курить в двенадцать. Отцовский бар с парнями мы опустошали с заядлым постоянством. Мне нравилось так жить. Крутые тачки. Девочки. Халява. Родившись красавчиком в обеспеченной семьей, с серебряной ложкой в зубах, у меня было все, что я хотел.
Я мог иметь любую телочку, в любой компании, где только появлялся. Меня всегда и везде ждали с распростертыми объятиями. В сексе не знал отказа. Все – от восемнадцати до тридцати пяти – готовы были раздвигать передо мной ноги. И я пользовался этим. Трахал везде и в любых позах, а затем посылал нах, если баба надоедала мне. А взрослые барышни знали толк в горловом минете. Никогда не знал отказа. И не собирался меняться.