«Как его не поджарило под таким напряжением?» — пронеслась мысль, тогда как удивление от необычной внешности отступило на задний план. Правда «зацепили» волосы. Они оставались прилизанными, тогда как мои уже воспарили дыбом.
— Улетаем! — бросил варсанин представителю неизвестной мне расы. Схватил за руку и потащил за собой в противоположную сторону от арки.
Через раздвижную дверь, тихо закрывшуюся позади, мы вышли в полутёмный коридор. Шли долго. По пути в иллюминаторах я наблюдала покрытую туманом родную планету. Следовало изумиться или испугаться, что покинула её и нахожусь в космосе, но эмоции молчали.
Отрешённость исчезла, когда услышала женские стоны, эхом заполнившие широкий коридор космического корабля. Несчастная так громко просила пощады…
— Вы бьёте женщин? — выдернула руку из хватки клиента и остановилась на месте.
— Это рабыня…
— Рабыня?! — возмутилась, вспомнив слова патронессы, насколько ужасно обращаются с невольниками. Я и сама это видела собственными глазами, когда в детстве сопровождала её в одно из мест, где торговали живым товаром.
Станция «Мэджик» для личностей с запятнанной душой являлась золотой жилой, а для тех, над кем посмеялась Судьба, — тюрьмой. Тогда как для некоторых — местом паломничества для освобождения незаконно пленённых.
Многие жрицы Аргазиуса, когда могли, несчастных спасали и привозили в Храм. Бывшие рабы обретали свободу и помогали по хозяйству. Некоторых из них переправляли на дальние планеты, где те начинали новую жизнь.
Варсанин обернулся с холодком во взгляде.
— В Аргазиусе есть рабы, — напомнил жёстко. И такая волна от него прикатила, что замерзать начала.
Я не могла его заверить, что рабы в Храма, — только видимость. Запрещал кодекс.
— С ними хорошо обращаются! — повысила голос, оскорблённая скрытым обвинением в жестокости Эрзий. — А это… — махнула рукой на очередной стон, да такой протяжный, словно женщину пытали самым зверским образом. — Недопустимое варварство!
— Слов нет, — отчеканил варсанин. Немного пройдя вперёд, он постучал в одну из дверей.
Женские стоны оборвались. Послышалось мужское ворчание и вскоре на открывшемся пороге появился всклоченный приземистый полуголый мужчина с полотенцем на бёдрах. Посмотрел на моего спутника и шумно выдохнул:
— При делах я, кэп. При делах. Устал, как собака, пока готовил тебе отступление. Дай расслабиться. Смотрю, ты кралю свою достал, — на мне замер мутно-серый взгляд. Затем с ног до головы оглядев, мужчина хохотнул. — На вкус и цвет, как говорится. Каждому своя поляна и свои цветочки.