Но радовалась я напрасно, потому что оборотни, поняв, что их обманули, забыли про игру и взялись за дело всерьёз. Теперь за мной бежали только звери, пора и мне призывать свою волчицу.
Обогнув пожелтевший малинник, я внезапно вывалилась из лесной чащи на широкую тропинку и рассмеялась от облегчения.
Тропинка – это замечательно. Даже если она приведёт меня прямиком в посёлок Вольфов, это всяко лучше, чем оказаться один на один с теми, кто шёл по моему следу. Хотя ускориться всё же не помешает.
Я остановилась и принялась раздеваться. Сняла вконец испорченные сапоги – а ведь совсем новенькие были! – пальто повесила на сучок, завела руки за спину, чтобы расстегнуть платье, и тут справа от меня, слишком близко для того, чтобы я успела убежать, кто-то откашлялся и проговорил:
– А что это ты делаешь, Красная Шапочка?
Не завизжала я только потому, что у меня горло от страха сжалось. Обернулась рывком.
– Уж точно не идёшь проведать свою больную бабушку. Да и корзинки с пирожками и маслицем я рядом не наблюдаю.
Говоривший был на полторы головы выше меня ростом, плечистый, с модной причёской. Ну, такой, знаете, когда виски коротко пострижены, а сверху наоборот много волос, с кривым пробором, уложенных набок, волосок к волоску. У нас с такой стрижкой половина мэошников* ходило. Правда они ещё и не брились, обрастая так называемой десятидневной бородкой, но этот мужчина был гладко выбрит и… И ещё он был оборотнем.
– Вы что тут делаете?
– Я? – Он вскинул брови. – В свой собственный выходной, в своём собственном лесу?
Значит, всё-таки Вольф. Ну, что же. Главное, чтобы помог, а с остальным я уж как-нибудь разберусь.
Тем временем оборотень демонстративно опустил взгляд, провёл рукой по толстовке с капюшоном, из кармана спортивных брюк совершенно внезапно вынул скакалку и, изогнув губы в кривой усмешке, сказал:
– Ну, допустим, спортом занимаюсь. Позволите встречный вопрос?
И по одному насмешливому взгляду стало понятно, что он меня узнал. Хотя мне его рожа тоже знакомой показалась. Но это и понятно. Вольфы все на одно лицо: здоровенные, светловолосые. А глаза жёлтые, как янтарь, внутри которого спряталось летнее солнце.
И стоило мне об этом подумать, как в воздухе тут же запахло нагретой на июльской жаре сосновой смолой, мягким песком, хвоей, солёной балтийской водой… Я тряхнула головой, прогоняя нечаянное видение, а незнакомец, будто завороженный, повторил мой жест.