Основанием для столь ядовитых прозвищ
служила моя мечтательность. Да: я с детства был неисправимым
романтиком.
О чем я грезил?..
О том, что женюсь на восхитительной
восточной девушке. А еще – о счастье для всего мира.
С мечтами о красавице-азиатке – все
более или менее понятно. Так получилось, что еще прыщавым
подростком я подсел на стихи Алишера Навои и на потрепанную книжицу
«Сказки тюркских народов». Я млел и томился, рисуя в воображении
агатовые раскосые глазки. Малиновые губки. Свежие смуглые
щечки.
Не так ясен вопрос с моим
неравнодушием к судьбам общества. Я рос стихийным бунтарем, который
скорее чутьем, чем разумом, улавливал: что-то вокруг не так.
Возможно, свою роль тут сыграло то,
что нашу семью здорово трепала жизнь. С огромным трудом мама
вытянула меня и сестру. Поставила на ноги.
Иногда на меня накатывало глухое
отчаяние. Дорогие сердцу мечты выглядели неосуществимыми.
Несправедливые жизненные порядки
казались незыблемыми. Не-убиваемыми, как Лернейская гидра. А с
девушками я просто не умел знакомиться. Да и национальная политика
«родного» государства не способствовала созданию русско-тюркских
семей.
Тогда я метался по постели без сна и
даже – тайком – рыдал в подушку…
Мне стукнуло девятнадцать.
Меньше кушать я не стал – а
индексация маминой пенсии не поспевала за инфляцией. Пришлось
помогать родительнице и собственному желудку. Пару месяцев походив
по собеседованиям – я нанялся курьером.
Работа была не очень тяжелая для
такого молодого человека, как я. Развозя по мегаполису конверты и
мелкие грузы – я обязательно пил глазами в транспорте какую-нибудь
книгу.
Круг чтения у меня был своеобразный.
Никаких детективов и легкомысленной «фэнтезятины»!.. Нет: серьезные
остросоциальные романы, исследования по истории религии,
политические трактаты.
В книгах я искал ответы на мучившие
меня вопросы о человеке и обществе. Я не оставлял пылкой веры в то,
что мир таки можно сделать лучше и чище.
Некоторый интерес вызвало у меня
учение социалистов, которое как раз это и обещало. Но я сразу же
почувствовал в социалистической доктрине какой-то подвох.
Я не мог убедить себя в том, что
правительство мудрецов и «эффективные менеджеры» возьмут –
да и осчастливят народ. Построят
жизнь на новых – лучших – началах.
Я понимал: нынешние власть имущие
тоже свято веруют в свою мудрость и эффективность. Только кому от
этого легче?..