Я отошел подальше, и вовремя! Тварь подскочила на изрубленные
ноги, завыла разными голосами. Обрубки рук попытались было сорвать
крепнущие отростки, но ничего не получилось. Все новые и новые
побеги опутывали тело монстра, сжимали, дробя и размалывая кости.
Копье, за которое переживал искатель, тоже переломало в щепу.
Спустя десять минут монстра полностью высосало и
переработало.
Так и знал, что с этой дрянью что-то не так.
Когда на месте тела сформировалась костяная чаша с насыщенным
некросилой орсом, забираю его. Ожидал, что кто-то особо наглый
попытается забрать себе пилюлю, но никто ничего не сказал. Похоже,
все идиоты либо сидят по квартирам, либо уже сдохли.
— Не хочешь рассказать, откуда у тебя семена? — тихо спросил
Краун, уменьшившийся до размером обычного человека.
— Нет, — покачал я головой. И этого было достаточно, чтобы
больше вопросов не последовало.
На разведку я вызвался сам. Во-первых, я подходил на эту роль
лучше, и был уверен, что меня уж точно не поймают, а во-вторых было
интересно первым увидеть, что же происходит на площади.
— Ну, если просишь, — не стал настаивать Краун. — Кин пойдет!
Кто-нибудь желает составить ему компанию? Значит, идешь один.
Я окутал себя техникой незаметности и осторожно пробирался к
площади, стараясь даже под незаметностью двигаться осторожно. Мне
было не по себе. Не знаю, что тому виной — свинцово-серые тучи над
головой, или царящая вокруг тишина, нарушаемая лишь редкими
истошными криками.
Мне нужно было добраться до крыши здания у площади, и оттуда
посмотреть, что происходит на площади. С земли ничего не было видно
— площадь окружала серая стена метра в четыре высотой.
Здание либо было новым, либо его недавно обновили — штукатурка
белая, без трещин. Сейчас этот ремонт казался абсолютно ненужным —
лучше бы эти деньги потратили на открытие какой-нибудь секции
фехтования. Все больше было бы шансов выжить у народа.
Я с легкостью карабкался, наступая на подоконники, перепрыгивая
между окнами, цеплялся за щели между кирпичами. Подтянулся, держась
за скат крыши.
Я старался поменьше шуметь, но не издавать ни звука не выходило.
Подоконники скрипели под моим весом, но я двигался быстро и
уверенно, зная, что если у меня и есть время, то у людей на площади
его нет.
Перебравшись на другой край крыши, я осторожно принялся
осматривать площадь.