— Дело плохо, — шепнул он. — Мои коллеги заподозрили
неладное.
— Чего? — скривилась Гермиона.
Малфой подошёл к окну, осторожно выглянул сквозь прикрытые
жалюзи на улицу.
— Похотливые бородатые девчонки, — с улыбкой шепнул он. — Мы
говорим слишком долго. Обычно женщины со мной ведут себя довольно…
раскованно, — усмехнулся он, смерив Гермиону игривым взглядом. —
Всего час, Грейнджер, обычно прелюдии бывают недолгими.
Она заполыхала. Прикусила губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь
оскорбительное. Но мысль о том, что Малфой, несмотря на то, что не
верил в своё освобождение, всё ещё ждал шанса, воодушевляла. Она
хотела подарить ему свободу — возможность начать жизнь с нуля, где
больше не будет рабства, не будет обречённости.
— Что мне прикажешь делать? — зашептала она. — Изобразить, что
мы тут…
Она многозначительно кашлянула.
— Сейчас страдает моя репутация, — усмехнулся он. — Так тихо
здесь ещё никогда не было.
— Нам нужно прикрытие, чтобы извлечь маячок, правильно? —
затараторила она. — Я справлюсь, тебе просто придётся потерпеть, ты
ведь не так уж мало терпишь боль, судя по количеству шрамов. Я
сделаю надрез и вытащу маяк — с помощью магии это будет просто.
— Уверен, ты отлично это сделаешь, но как мне это выдержать?
Транквилизаторов у меня нет, всё у Патрика.
— Я тебя парализую.
— Что, прости? — прищурился Малфой. — А ты уверена, что это
избавит от боли.
— Не уверена, но, по крайней мере, ты не будешь дёргаться.
— Грейнджер, мне это не нравится, — потёр Драко лоб пальцами. —
Твою мать, время идёт.
— О, Мерлин! — вдруг громко простонала она, и Малфой уставился
на неё расширенными от ужаса глазами.
— Какой Мерлин, Грейнджер! Мы среди маглов!
— Ой, прости! — виновато улыбнулась она. — Ложись на живот,
быстро! О, боже! — снова простонала она, так натурально, что на
щеках Малфоя выступил румянец.
— Я не готов! — вдруг запаниковал он.
— Малфой! — процедила она сквозь зубы и толкнула его на кровать.
— Ещё! Пожалуйста! — стала выкрикивать Гермиона. — На живот, я
сказала! — прошипела она.
И он, давясь от беззвучного смеха, перевернулся на живот.
Гермиона начала громко стонать, делая паузы, и бросила между
делом: «Петрификус Тоталус». Малфой вздрогнул и замер. Гермиона
быстро стянула рубашку с его широких жилистых плеч, отодвинула
волосы с шеи. Нашла зашитый шрам. Ощупывая его пальцами, с
восторгом убедилась, что под кожей точно что-то есть. Её стоны
переросли в крики, когда она направила кончик палочки на его
шею.