Он так и не поднял головы.
— Я дал его цирку шанс на успешное будущее. Принёс огромные
заработки. Он ни за что не отпустит меня по своей воле. Этот цирк —
вся его жизнь, понимаешь? Его дед владел цирком, потом отец — это
семейное дело. Они пропитаны им, как волшебники магией.
Гермиона была тронута до глубины души. И вовсе не тем, как
Патрик был предан своему делу. Отнюдь. Его маниакальные замашки
очень смущали. Но то, с каким трепетом говорил об этом человеке
Малфой… Он был привязан. Драко Малфой был добр. Амбре стал для него
другом, наставником, отцом, которого Драко потерял. И ей было так
жаль, что сейчас освобождённому пленнику приходится оправдывать
своего мучителя. Восемь лет. Их не выкинешь из сердца.
Она вдруг усомнилась в правильности своего решения, своих
поступков. Она смотрела на подавленного растерянного человека,
годами заточённого в клетке страхов и нерешительности. Не сломает
ли это его жизнь? Малфой так привык и смирился, и вдруг она
ворвалась в его размеренное бытие и разломала всё в пух и прах.
Она снова села рядом. Села поближе, словно хотела дать ему
понять, что готова поддержать и принять любое его решение.
— Драко, — мягко начала она. — Ты… — она взволнованно вздохнула.
— Ты хотел бы остаться? Может быть, я зря…
И он повернул к ней голову, взглянул прямо в глаза. И в этот раз
он осторожно взял Гермиону за руку, отчего еле заметная дрожь
разлилась по её телу.
— Патрик не чужой мне — ты правильно поняла, — тихо произнёс он.
— Но я принял решение. Я хочу попытаться вернуть свою жизнь. Может
быть, мне будет ужасно плохо одному, я просто не понимаю и не знаю,
что со мной будет. Магический мир жесток. Он может уничтожить
меня…
И Гермиона так же трепетно накрыла его руку своей.
— Я буду рядом, — с нежностью улыбнулась она. — У меня был
чудесный друг — Римус. Мы потеряли его, и эта потеря стала для меня
так ясна сейчас, когда я вижу тебя, знаю о тебе. Ты словно… занял
его место. Для меня. Я помогу тебе. Хочешь?
И он улыбнулся с той же нежностью, что она говорила с ним.
— Очень хочу, — чуть слышно шепнул он.
Они смотрели друг другу в глаза и, кажется, теперь перед ними
больше не было преград. Он словно поверил — что бы ни случилось,
она будет с ним. Гермиона Грейнджер сдержит слово.
Они не могли определить, сколько прошло времени. Кажется, им
хотелось замереть в этом тихом моменте. Забыть о прошлом,
поговорить о будущем. Гермионе очень этого хотелось. Её переполняли
эмоции от того, что рядом оказался… человек. Это было странно. Она
всегда была окружена массой людей: коллегами, друзьями, родными,
людьми, которые уважали её, почитали, как героиню войны и
активистку, хорошего товарища, что всегда готов прийти на помощь.
Гермиона сочувствовала, но никогда не позволяла себе переходить
черту, сближаться. Она проникалась ситуацией, но не вживалась в
неё, не примеряла на себя.