— Да уж, непростое, — ответила она, направляясь в кухню.
Войдя, она замерла в удивлении. На кухонном столе в отдельных
мисках лежало нарезанное мясо, начищенные овощи, нарубленный
кубиками картофель, мелко нарезанная зелень, а на плите кипела вода
в кастрюле.
— Подумал, так будет быстрее, — задумчиво произнёс Драко, явно
погружённый в текст её рапорта.
— Браво, мистер Малфой, — усмехнулась Гермиона, — десять очков
Слизерину.
— Я бы дал пятьдесят, — так же задумчиво ответил Драко.
Гермиона улыбнулась и принялась готовить.
Она то и дело поглядывала на Драко, пока он с совершенно
безразличным видом читал напечатанное. Однако уровень внимания был
невероятно высок. Она видела, что он вчитывается в каждое слово, и
Гермиона воспринимала это как высшую степень одобрения с его
стороны. Это было приятно, и примерно на третьей странице Гермиона
погрузилась в пассерование овощей, решив дать ему свободу от своего
внимательного взгляда.
Внезапно перед ней резко возник машинописный текст.
— Что это?!
Его грубый тон буквально вырвал из приятных мыслей. Гермиона
даже не успела сфокусироваться, чтобы рассмотреть напечатанное,
когда он снова хмуро взглянул на листок.
— Что это, спрашиваю?! — возмущённо повторил он. — Какого хрена
ты пишешь о том, о чём ничего не знаешь?
— Да о чём ты?! — воскликнула она. — Дай посмотреть!
И тут Малфой безжалостно, со страшным хрустом, смял аккуратный
лист. Гермиона задохнулась от возмущения.
— Да… как ты… смеешь?! — взвизгнула она.
— Ты не напишешь это, ясно?! — гневно потребовал он. — Иначе я
за себя не отвечаю!
И он швырнул смятый лист перед ней на стол.
Гермиона молча смотрела на смятый лист, слушая удаляющиеся шаги.
Она немного нерешительно развернула свой испорченный труд, и её
взгляд побежал по строчкам. С каждой секундой, её сердце
возмущалось всё сильнее, ужасно хотелось кричать и доказывать свою
правоту, но…
Жар внутри медленно остывал, когда Гермиона возвращалась в тот
день. Он лежал на полу клетки беспомощный, беззащитный. Он знал,
что произойдёт после пробуждения. Был готов. Она усомнилась. Что,
если это ошибка? Её ошибка. На душе стало так тяжело, словно
разочарование грязной ржавчиной стало медленно разъедать её душу.
Гермиона вдруг вспомнила, как тронула пальцами шрам на его губах,
как прикасалась к нему, что испытывала. Нет. Она должна знать
точно. Должна понять.