— Но тогда, — тихо начала Гермиона, — как же объяснить…
— Ты так нетерпелива, Грейнджер, — сдержанно усмехнулся он.
— Извини, я… — она поднялась и, не отпуская его рук, села рядом
на кровать, и он, последовав за её движением, чуть развернулся к
ней лицом. — Я тогда не понимаю. Он ведь брал деньги и приводил к
тебе женщин.
— Тех, что выбирал я, — выдохнул Драко и в смущении опустил
голову, попытался отпустить её руки, но Гермиона сама бережно сжала
его пальцы.
— Но ведь, ты был не в себе, как ты мог выбрать?
Драко закрыл глаза. Думал долго, словно решаясь.
— Я не хочу говорить об этом, Гермиона, — нехотя произнёс он. —
Это настолько личное, что никого не хочу посвящать. Это моё…
животное нутро. Мой зверь. Тот, что есть в мужчине, понимаешь? В
одиноком волке, которому тоже нужно, чтобы его любили.
Гермиона покрылась мурашками. Драко отпустил её руки,
отодвинулся, и Гермиона не хотела давить и причинять ему ещё больше
боли. Он тяжело вздохнул, она даже хотела остановить его речь, но
не успела.
— Патрик никогда меня не принуждал ни к чему, — вздохнул он. —
Это было моё решение. Он как-то намекнул мне, что вся моя злость и
агрессия от одиночества. Что мне, как любому нормальному мужчине,
нужна женщина. Что… если бы я захотел, они сами бы приходили ко
мне. Говорил о суммах, которые ему предлагали, но он не брал. Всем
отказывал, объясняя тем, что «волк — одиночка, ему не нужны лишние
зрители». Он слишком боялся моего гнева. Да, у него было оружие,
цепи, клетка, но он всё равно опасался. Я сам попросил его выбрать.
Он знал мои требования, и однажды она пришла. Первая.
Он замолчал. Сидел понуро, облокотившись на колени, и смотрел в
одну точку. Она поняла, что узнать больше не сможет. Да и надо ли?
Это личное. Драматичное. Его мужской печальный опыт. А даже если не
печальный, то странный, и ей его очень сложно понять.
— Что ж, — вздохнула Гермиона. — Выходит, всё было наоборот, — с
трудом улыбнулась она, а на душе стало так болезненно тяжело.
Его прошлое наваливалось на её плечи неподъёмным грузом. Она
испытывала двойственные чувства. С одной стороны ей было его
безумно жаль, потому что Амбре лишил его выбора, а с другой… С
другой она понимала принятое им решение. Она вдруг вспомнила себя в
детстве, когда после магловской жизни вдруг оказалась в волшебном,
сказочном мире, который не хотел её принимать. Ей приходилось лезть
из кожи вон, чтобы чего-то достичь. Было трудно завести друзей,
подруг. Было одиноко. Тогда для неё возможность общаться с Гарри и
Роном стала спасением. Разве могла она осуждать желание Драко
получить от этого жестокого холодного мира хоть капельку тепла?
Разве могла?