Как же мерзко видеть их втроём — в коридорах, в Большом зале, на
уроках, во дворе. Такое ощущение, что они меня преследуют, всё
время крутятся перед носом. Грейнджер так мило улыбается, что-то
обсуждает с ними. Что произошло? С чего они вдруг так сдружились на
ровном месте?
Но хуже всего было не это. Она не пришла на стадион. Ходила
каждый день, как в министерство, ровно в пять. Я ждал. Вот я
кретин! Я что, совсем чокнутый? Чтобы я, Драко Малфой, ждал
какую-то девчонку?! Гряз Маглорождённую зазнайку?! Да никогда
больше! Никогда! Пусть забудет моё имя, раз завела себе таких
друзей. Ни ногой туда больше. Ни за что.
3 ноября.
Плохая идея — вести дневник. Очень плохая. Если хоть одна живая
душа это прочитает, мне можно сразу предаваться забвению на веки
вечные. Но почему-то становится хоть каплю, но легче. Станет ли
легче сейчас?
Я уже и не смотрел в сторону Грейнджер. Забыл о её
существовании. И зря она на меня пялилась весь завтрак
вопросительным взглядом. Перед травологией дёрнула меня за рукав у
входа в теплицу, пока никто не видел. Но я даже не взглянул на неё,
прошёл мимо. Пусть знает, что Драко Малфой — не какой-нибудь
мальчик на побегушках.
Весь урок буравила меня своими кофейными глазами из-под этих
чернющих ресниц. Но я ни разу на неё не взглянул! Специально
смотрел только мимо. Но внутри всё равно что-то прыгало ни с того
ни с сего.
А после урока она быстро обошла стол, на ходу сунула мне в
ладонь клочок пергамента и убежала. Я быстро спрятал его в карман
мантии. Так хотелось быстрее прочитать, но нельзя же при
свидетелях. Пришлось спрятаться в туалетной кабинке. Я и не знал,
что у неё такой смешной, совсем детский почерк, но очень
аккуратный. Она написала:
«На стадионе, как обычно. Нужно поговорить».
Не хотел идти. Нашей дружбе всё равно конец, после того, что она
сделала. Но в четыре тридцать я уже был у входа на стадион. Хорошо,
что не было тренировок. Забрался на самые верхние трибуны и смотрел
на Запретный лес. Никогда не замечал, какой он огромный, какой
красивый, уже с просветами опадающей листвы. Так было плохо. Не мог
понять, почему.
Грейнджер пришла ровно в пять, часы на башне пробили. Внутри всё
дрожало. Думал, задохнусь. Метлу она не взяла, значит собиралась
только разговаривать. Было не по себе. Хотелось уйти. Но и видеть
её, почему-то, тоже.