Гриффиндорцы — болваны, никто подсказать не может, что делать?
Хоть тот же Поттер. Мадам Трюк тоже, освободила её от занятий.
Зачем?
Мне-то что в самом деле? Плевать на Грейнджер.
7 октября.
Явсерьёз думал, что никогда не привыкну
к этому забытому Мерлином месту. Но тут вдруг внезапно обнаружил,
что давно научился засыпать на этой, теперь уже моей, кровати. Ну,
как давно, недели две точно. Что Винс и Грег не так уж громко
храпят. Раздражают изрядно, особенно среди ночи, но стоит метнуть в
них по туфле, и наступает тишина.
Не понял, как случилось, что здесь стало по-своему интересно.
Всё чужое, но всё равно интересно. Квиддич — увлекательное зрелище.
Наверное, мне хотелось бы в этом участвовать. Это здорово —
носиться на метле. Я бы показал этим гриффиндорским зазнайкам, кто
в школе настоящий победитель. Винсу точно не светит, с его объёмами
можно застрять в кольце и на этом закончится игра. Да и Грэг стал
ещё шире, чем был. У меня ощущение, что только я идеален.
Уроки иногда напрягают, приходится делать много записей. Слишком
много, никогда прежде столько не приходилось. И как бы хороши ни
были мои баллы, а я, к слову, лучший на своём факультете и курсе,
зубрила Грейнджер всё равно набирает больше. Она лезет со своей
вытянутой рукой везде и всегда, выпаливает ответы, даже если ей
слово не давали, и получает свои баллы. А профессора так мило
улыбаются, хвалят: «Браво, мисс Грейнджер! Превосходно!» Хочется
швырнуть в неё учебником или лучше каким-нибудь противным
заклинанием. Такая же выскочка, как Поттер, только её видно ещё
больше.
Хоть с полётами у неё плохо. Это даже радует. Хоть в чём-то она
полное ничего. Слежу за ней. Она, как министерский служащий, в одно
и то же время каждый день ходит на стадион, когда заканчиваются
тренировки у всех команд. Это надо быть такой упёртой. Ничего не
получается, а она всё равно ходит. Одержимая. Читает руководство к
метле даже в Большом зале.
По-моему, над ней даже гриффиндорцы смеются.
12
октября.
Странное чувство. Как будто сделал что-то не то. Так всё внутри
трясётся, что даже руки дрожат. Не надо было ходить за этой
зубрилой на стадион, не надо было вообще о ней думать,
приближаться. Что это, а? Не могу стереть идиотскую улыбку. Даже
Винс и Грег заметили.
Грейнджер меня обнаружила, когда я следил за ней. Не знаю, я
крался тише лукотруса. Какого Мерлина мне попался этот сучок на
дороге? Хрустнул так громко, что я чуть не оглох, а она тут же
обернулась, уставилась на меня. Как вообще у людей бывают такие
огромные глазища?