Я взбесился! Не знаю, что за чувство руководило моим языком. Я
сделал шаг вперёд, она приподняла подбородок.
— Твоего мнения никто не спрашивал, грязнокровка! — прохрипел
я.
Её брови дрогнули. А глаза… Я пожалел в ту же секунду. Не
пожалел даже, я испугался. Я клялся сам себе, что никогда так не
назову Грейнджер. Никогда! Её глаза медленно наполнялись слезами, а
я просто смотрел на это и молчал. Она как будто не верила, что я
мог это сделать, так назвать её. Почему, когда Паркинсон назвала её
грязнокровкой, Грейнджер вообще не отреагировала, словно ей всё
равно? Но сейчас — это был я, её бывший друг. Она крепко сжала
древко метлы.
— Ты заплатишь за это, Малфой! — вдруг прошипел Уизли, направил
на меня свою замотанную липкой лентой палочку и крикнул: — Ешь
слизней!
Я только вдохнуть успел, а Уизли тут же отлетел ярда на три в
сторону, заклинание отскочило в него же. Поттер и Грейнджер
бросились к нему, сунув свои мётлы друзьям по команде. Из его рта
вывалился слизень, и моя команда захохотала.
— Мы отведём его к Хагриду! Он знает, что делать, — прокричал
Поттер, и они потащили Уизли под руки, пока он плевался огромными
слизнями.
Оливер Вуд вздохнул:
— Вот так потренировались.
— Думаю, без ловца и гениального мелкокалиберного загонщика ваша
тренировка не состоится, — съязвил Маркус.
— На этот раз ваша взяла. Но не расслабляйтесь! Гермиона ещё
себя покажет!
— Не сомневаюсь! — усмехнулся Маркус, и мы отправились на
стадион.
— А ты, Малфой, думай, что говоришь! Такими словами не
бросаются, отхватишь в следующий раз! — прокричал гриффиндорец мне
вслед.
— Отвали, Вуд! — безразлично бросил я.
Парни довольно похлопывали меня по плечам, одобряли то, как я
поставил Грейнджер на место. Я улыбался, чувствуя, как горький ком
сдавливает горло. Мне хотелось немедленно всё бросить, уйти в свою
спальню и спрятаться. Спрятаться ото всех. Но я должен был держать
лицо. Я — Малфой! Отец никогда не простит мне слабости.
С трудом собрался, чтобы тренировка прошла если не хорошо, то
хотя бы сносно. Парни носились над стадионом, свистели бладжеры,
квоффл. На трибунах сидели Паркинсон, Гойл и Крэбб. Меня
подбадривали, терпеливо дожидались, пока я наконец хотя бы найду
этот дурацкий снитч. Сил не было, как будто я превратился в
тряпичную куклу, готовую свалиться с метлы. И всё же я его поймал.
Маркус был доволен. Но мне было так плохо.