Их энергетические тела столкнулись, а затем с чередой ярких
вспышек были отброшены друг от друга.
Эффект превзошёл все ожидания!
И в следующий момент мир изменился. Тьма резко сменилась на
яркий утренний свет. А бездна на знакомые очертания Восточного
моря.
Мотылёк, который несколько секунд назад хотел зажарить меня
«сварочным» щупом, издал свой последний крик.
Его энергетическое тело начало просто расплываться во все
стороны, словно растаявший холодец. Ужасная смерть.
То же самое произошло и с двумя уже павшими эфириалами, лежащими
на палубе. Они растеклись.
А вместо них остались всего лишь треснутые от моих выстрелов
макры.
— Какого демона они сдохли так просто? — громко спросил я,
переводя дух от напряжённой схватки.
— Охо! Лицевой мир для эфириала хуже, чем для любой другой твари
с Изнанки! Они просто не могут выдержать его абсолютной
материальной природы, а потому обречены на бесславную гибель. Что
нам на пользу! — жизнерадостно произнёс Победоносный.
Но вот я радости не испытывал. Потому что на нас двигался
огромный боевой корабль.
Тем не менее я был готов снова вступить в бой. Пока не увидел
имперские знамёна, гордо реявшие над судном.
Только спустя пару мгновений я узнал в нём «Арктиду» — личный
флагман адмирала Косаткина.
Как выяснилось, после моего резкого исчезновения, адмирал
Косаткин забил тревогу. Я был почти тронут.
Но понимал, что дело не в личной привязанности, а в
стратегических интересах. Мои силы были одним из значимых козырей
обороны Владивостока. Так что для города моё исчезновение подорвало
бы его безопасность.
О чём не преминул в активной форме заявить Косаткин, когда я
поднялся на капитанский мостик «Арктиды».
— Как можно было опуститься на судно, которое мы не изучили, но
считали вражеским?! — он с искренним недоумением развёл руками.
А я только улыбнулся.
— Интуиция, Чуйка, можешь называть это как угодно.
— Даже сильнейшие интуиты могут ошибаться, а вот логика —
никогда!
— И где же была твоя логика, когда ты не рассказал мне о судьбе
Елены Амурской? — внезапно развернулся я, сделав свой голос похожим
на сталь.
Косаткин тут же нахмурился.
Всех своих офицеров он отправил по постам, как только я поднялся
на борт. Мой отчёт он желал услышать без лишних ушей.
Но сейчас, вероятно, он об этом жалел.
— Это была необходимость.