- Больше не делайте таких ошибок, другой раз отрублю руку.
Крестьяне в ту пору были не воинственны, предпочитая убегать и
прятаться, а если не получалось, то безропотно покорялись. Вот и
сейчас они сразу приняли мои условия почувствовав за мной силу и
уверенность. Дедок наверно староста местный, заявил
- Не сомневайся боярин, будет тебе всё.
Ну что же пусть будет боярин.
Так и пошло с той поры, я приходил на опушку леса, с мясом и
шкурами, ко мне по началу выходили только молчаливые мужики, а
потом, видать осмелев и бабы мен приносить стали. Проходил он
довольно странно, общинники просто забирали всё, что я предлагал, а
они отдавали всё принесённое. Никто и не собирался хоть как-то
сопоставлять стоимость и ценность товаров.
Случилось - это ранним утром, в мою землянку, почуяв запах
вяленого мяса решил вломится медведь. Проснулся я от треска
разламываемого перекрытия и падающей мне на голову земли. Выскочил
через дверцу потаённую, босым в одних портках, с шестом своим да
ножичком за сапожным. Тут бы и сбечь опрометью, да страсть как
азарт схватки меня зацепил, не страха тебе не сомнения, что
управиться могу с супостатом. Закружил я по полянке рыча на мишку,
как зверь. Здоровенный, хозяин леса, серьёзно рассердился, с
лёгкостью бросая в атаку свои 500 килограмм, чтобы ухватить
назойливого человечка. Я опять уворачиваюсь, на сантиметр
разминувшись с когтистой лапой и разрываю дистанцию, на подшаге
атакую шестом, хлёсткими ударами охаживая его конечности, постоянно
делаю тычки в нос и глаза, опять уход в сторону. Медведь свирепеет
всё больше, а мой азарт боя нарастает. Очередной хлёсткий удар
поломил переднею лапу, обезумевший хищник взревел, встав на лапы
задние, я упер посох в землю и в шею звериную, размахнулся ножом и
воткнул его прямо в сердце по самую рукоять. Медведь навалился на
посох, думал сломается, а он нет выдержал и проткнул шею. Бывший
царь лесной, потихоньку затихал хрипя и булькая кровью. Я забрался
на ещё теплый трофей, ловить адреналиновый откат и подумать, как
сподобился то…
- Теперь будет мне шуба на зиму и подстелить, и укрыться можно
ей.
Но не – это главное, понял, что самый лютый зверь в лесу я,
уверенность ко мне пришла с победой, не страшно мне стало смерти в
глаза смотреть, не побегу боле от зла и не спрячусь. Словно и не
зверь он лесной был вовсе, а знак богов.