Громче! Не слышу! Что ты хочешь мне сказать?!
— Он очнулся! Боже, он очнулся!
Лёгкие резало болью. Я пытался вздохнуть, но что-то мешало.
Только что было горячо, словно в Аду, но вдруг стало холодно,
жутко холодно.
— Быстрее, зови Пауля! Ну же!
Что за чёрт?! Отец, что ты мелешь? Какой к чёрту Пауль?!
— Снова теряет сознание! Нет, сын, нет! Держись!
Наконец-то удалось вздохнуть. Воздух будто осколками таранил по
горлу, но холод ушёл.
И снова тьма…
━─━────༺༻────━─━
Сквозь пелену дремоты пробивался монотонный скучный голос:
— Состояние в норме. Удивительно… Если верить анализам, он
полностью преодолел недуг.
— Значит, он здоров? — Этот голос взволнованный и… Знакомый?
— Почти. Всё-таки столько лет в инкубационной камере… Придётся
наладить питание, восстановить физическую активность. Возможно,
заново учиться говорить и ходить. Но мышечная память уже есть, и
это не будет проблемой.
— Отлично! Спасибо, доктор! Благодарю вас от всей души!
Вознаграждение уже на банковском счёте, как и договаривались!
— Спасибо.
— Но прошу задержаться у нас. Лучше будет, если вы проследите за
ним…
Узнал голос! Соколов, проклятый ублюдок!
Я попытался встать, но тело не слушалось. Кое-как открыл глаза,
чтобы взглянуть на своего заклятого врага. Вместо оскорбления из
горла вырвалось нечто невнятно хриплое.
— Очнулся! — воскликнул Григорий.
С хера ли он такой счастливый?!
— Отойдите, Ваша Светлость. Мне нужно его проверить.
Его я тоже узнал. Пауль Ляйбер. Немецкий доктор, который целыми
днями сидел у себя в кабинете, вылезая только поесть прогуляться
один час перед сном.
Он сунул мне в рот плоскую металлическую штуку и пальцами
оттянул подбородок, после чего посветил в глаза фонарём.
— Полегче, полегче, Ваша Светлость, — это он уже мне.
Так, погодите. Мне?!
— Вы пробыли в коме семь лет. Это очень сильно сказалось на
вашем организме, так что восстановление займёт какое-то время. Не
перенапрягайтесь, пожалуйста.
Григорий нетерпеливо метался за спиной доктора, меря шагами
пол.
Вдруг я почувствовал, что в меня вливается чужая энергия. Она
будто маслом окутала каждую косточку, впиталась в мышцы, наполняя
их отголосками силы.
На голове Пауля было врачебное зеркало, и мне наконец удалось
рассмотреть в нём себя… Нет, не себя.
В искажённом отражении на меня смотрел малолетний шкет с впалыми
щеками и длинным носом. Его сиреневые глаза были не моими зелёными
глазами, а чёрные волосы не моими — русыми.