— А потом развод? – растерянно спросила я. — И почему я, а, Горин?
— Ну, ты вся такая правильная. Кто же еще? И да, потом развод. И деньги я достану, все по-честному, – подмигнул парень.
Насчет денег я и не переживала. Привыкла, что Горин ими сорит, и два миллиона для него, конечно, не копейки, но и не такая неподъемная сумма, как для меня.
Согласиться я не могу, но и отказаться язык не поворачивается. Эти деньги нас с папой бы спасли.
— Ты согласна? – поторопил мажор. – Нам до пяти вечера нужно успеть в опеку.
— Я-а-а… - протянула, не зная, что ответить, и снова взглянула на уже заснувшую малышку. – Так, Горин. В опеку нужно с Марьяной явиться? Сегодня?
— Угу.
Это не Горин, это горе какое-то.
— Тогда поехали. Только не в опеку, а за нормальными вещами для малышки, – я села на заднее сидение, оказавшись рядом с маленькой девочкой. – Марьяну нужно переодеть, расчесать, и как следует отмыть от краски. Иначе ее отберут у тебя, и правильно сделают.
— А потом? – Горин сел за руль, завел машину, и мы выехали с парковки университета.
— А потом посмотрим, – вздохнула я, и покачала головой.
Мой страшный сон о том, что от мажора мне не отделаться, сбывается.
2. ГЛАВА 2
ЛЕША
«Ты пчела – я пчеловод
А мы любим мед
А мне повезет, с тобой мне повезет»
— Горин, выключи это! Прекрати издеваться! – возмутилась Пчелкина с заднего сидения.
Пыхтит, как еж. Смешная такая, обидчивая. И из-за этого поддразнивать Таню еще приятнее. Может, не реагируй она в школе на меня, я бы успокоился, оставил ее в покое. Но поджатые, как у библиотекарши губы, глаза, полные упрека… ну смешно же!
У каждого в детстве было увлечение. Кто-то в футбол любил гонять. Кто-то марки собирал, или в рпг играл. А я любил доставать очкастую Таню Пчелкину, которая от меня шарахалась, как от огня. Только ради нее школу не прогуливал, чтобы веселье не пропускать. И иногда заходил в своих шутках дальше, чем нужно.
Делаю погромче дебильную песню, и немелодично подпеваю:
— Ты пчела – я пчеловод…
— Горин! – прошипела пчелка. — Я сейчас пошлю тебя куда подальше вместе с твоей проблемой, ясно? И я не шучу!
— Ты не умеешь шутить, – вздохнул, и выключил радио. — Нет у тебя чувства юмора.
— Зато у меня ногти есть. Длинные. Они мне чувство юмора заменяют, когда нужно некоторым шутникам лица расцарапать.