- Давайте, в коляску! – командую я.
Малыши запрыгивают, я выруливаю за ворота детского сада.
Хищный спортивный автомобиль моментально выезжает из-за угла и начинает моргать мне фарами. Поворачиваюсь. Чтобы оценить уровень опасности (идиотов за рулем хоть отбавляй), а не потому что меня привлек водитель.
Хмурюсь. Стекла затонированны, ничего не видать. Ускоряю шаг, толкая впереди себя коляску энергичнее.
- Кудряшкина! – опускается стекло автомобиля. – Вика!
Этот голос подстегивает меня, точно кнутом.
Налегаю на коляску, ускоряюсь, почти до бега, насколько это возможно с двумя маленькими детьми.
Рустам. Выследил меня. Ненавижу! Не хочу, чтобы он видел малышей. А малыши непутевого папашу.
- Вик! Ну стой, а!
Автомобиль с визгом паркуется, слышится звук захлопывающейся двери, пиканье сигнализации.
Меня догоняют тяжелые мужские шаги. Наконец, Рустам ровняется со мной, а потом и вовсе перегоняет. Жадно всматривается с мальчиков.
- Двойня? – поднимает густую бровь Рустам. – Мои?
Сыновья непонимающе глазеют на горе-папашу.
- Отойди от детей! – рявкаю я тигрицей, разворачиваю двойную коляску так, чтобы мажор не видел сыновей.
- И все же, Вик, - не отстает от меня, - если они мои, то у меня к тебе предложение.
- Пошел к черту со своим предложением!
- Я сделаю тест! – не успокаивается Громов.
Внутри меня все холодеет, но лишь на долю секунды. Потом я быстро беру себя в руки.
- У детей есть отец, и он, к счастью, не ты!
- Врешь! У тебя была двойня от меня. И по срокам все сходится.
А теперь меня бросает в злость от наглости мажорчика. Сначала сделал дело, потом в кусты свалил, а теперь, здравствуйте, объявился горе-папаша.
- Ошибаешься, Рустам. Ты отправил меня на аборт тогда. Я его сделала. Теперь оставь меня в покое!
- Я сделаю тест! Слышишь? И ты не сможешь мне препятствовать! – орет Рустам мне в след на всю улицу.
Показываю ему средний палец. Это все – что он заслужил от меня и детей.
- Мама! Мамотька, а кто это? – волнуются мои двойняшки.
- Дядя-дурачок, - объясняю им, - не переживайте. Хотите мороженное?
- ДА! – с посулом любимого лакомства сыновья быстро забывают о горе-папаше, а меня все еще трясет от его слов.
То не нужны мы были ему, на аборт отправлял, а то на тебе, понадобились. Очень даже хорошо, что я замужем за Веником, и именно он вписан в графе «отец» у детей. Пусть мажор попробует что-либо доказать теперь!