Пробираясь между столиками, Вересов
ощущал на себе несколько любопытных взглядов. Его шрам на левой
щеке всегда привлекал внимание, но он давно научился игнорировать
такие мелочи.
– Рад видеть тебя, Григорий, –
улыбнулся Ливенцев, когда Вересов опустился на стул напротив него.
Его голос звучал тепло, но в глазах читалось некоторое напряжение.
– Как твои дела?
– Взаимно, Андрей. Все как обычно, –
ответил Вересов, внимательно глядя на старого знакомого. Он отметил
про себя, что Ливенцев выглядит немного озабоченным. – Но я
полагаю, ты пригласил меня не просто так поболтать о жизни?
Ливенцев слегка усмехнулся,
откидываясь на спинку стула. Он взял со стола чашку с остывшим
кофе, сделал глоток и поморщился.
– Ты как всегда прямолинеен и
проницателен, друг мой. Действительно, у меня есть к тебе серьезный
разговор.
Вересов внимательно посмотрел на
Ливенцева, ожидая продолжения. Годы службы в Имперской разведке
научили терпению и умению читать между строк.
– Григорий, – начал Ливенцев,
понизив голос, – ты знаешь, что я высоко ценю твою порядочность и
принципиальность. Именно поэтому я обращаюсь к тебе с весьма
деликатной просьбой.
Вересов слегка наклонил голову,
показывая, что внимательно слушает.
– Речь идет о молодом виконте
Шаховском, – продолжил Ливенцев. – Его вызвали на дуэль. И не
просто на дуэль, а на поединок до смерти.
Брови Вересова слегка приподнялись.
Дуэли до смерти были редкостью в их кругах, особенно когда дело
касалось молодых аристократов.
– Ему нужен секундант, – Ливенцев
посмотрел Вересову прямо в глаза. – Кто-то опытный, надежный и,
главное, честный. Я подумал о тебе.
Вересов задумчиво потер шрам на щеке
– напоминание о его последнем задании в разведке, которое стоило
ему карьеры.
– Расскажи мне подробнее об этом
виконте и о ситуации, – сказал он наконец.
Ливенцев сделал глоток кофе и
продолжил:
– Владимир Николаевич Шаховский, ему
всего восемнадцать. Род Шаховских переживает не лучшие времена
после последней войны с Бобринскими.
Вересов кивнул. Он смутно помнил эту
историю.
– Парня вызвал на дуэль Игорь
Бобринский, сын Александра Петровича. Я навел справки - формальный
повод – обвинение в краже императорского артефакта жизни из
сокровищницы Бобринских шесть лет назад, но нанесло урон чести и
достоинству роду Бобринских.