Снегурочка для отморозков - страница 2

АлевтинаАхнула, почувствовав скольжение холодного металла по нежному пику. Застонала, от жара, что растекался горячей патокой по всему организму. Воспламеняя каждую клеточку, будоража все нервные окончания.— Как тебя зовут, Снегурочка? – выдохнул хрипло мне в губы Матвей, скользнув языком сначала по нижней, затем по верхней, прикусив поочередно каждую. И тут же зализывая укус. Чередуя боль с наслаждением. – Отвечай!— Какая неразговорчивая девочка нам попалась, брат, — проурчал Устин, убрал лезвие, наклонился, и обхватил ртом пульсирующий пик. Чуть прикусил зубами, зализал, снова прикусил. А затем, с силой втянул ртом тугую горошинку, жадно, голодно урча, присосался. Ритмично, смачно причмокивая, ударял по соску языком.Отстранился, с пошлым причмокиванием выпуская изо рта блестящий от влаги болезненную вершинку.Безумным взглядом испепеляя, облизнулся, снова и снова ударяя языком по соску. — Ммм, какая вкусная ягодка, — урчал довольно зажмурившись, покрывал поцелуями засосами пышную грудь, то одну то вторую, оставляя на нежной коже постепенно краснеющие засосы. – Пытать можно не только болью, но и наслаждением, лапуля. – Ухмыльнулся, заметив, как затянуло мутной поволокой мои глаза.Терзая один сосок ртом, по второму проводя то плоским лезвием, то острием. Заставляя замирать от страха, вздрагивать, от жалящего касания острого клинка.Трепетать от страха, смешанного с удовольствием.— Видишь, — пробормотал Матвей, сверкая безумным полным похоти взглядом, — мы можем довести тебя до пика, сделать так, что ты будешь извиваться под нами, стонать, кричать, умолять трахнуть, дать тебе кончить…— Можем много, очень много часов удерживать тебя на грани оргазма, — вторил брату Устин, периодически отрываясь от моей груди, выпуская изо рта одну припухшую вершинку, и тут же переключая внимание на другую. – Поверь, жажда кончить, получить разрядку окажется настолько мощной, что ты расскажешь нам все!В этот момент, эти двое отморозков напоминали огромных хищников, готовых сожрать долгожданную жертву.Они, урча, пошло причмокивая, терзали мое тело, оставляя на полыхающей огнем коже засосы. Терлись о мое тело лицом, напоминая больших котов, помечающих свою самку.Никогда в жизни ничего подобного не испытывала. Все тело взбунтовалось против разума, который почти утонул в океане безумной страсти.— Как тебя зовут, Снегурочка? – сквозь марево похоти услышала, как Матвей повторил вопрос, сжимая пальцами припухший пульсирующий сосок. – Смотри на меня!Не подчинится властному низкому голосу, пробирающему до самого нутра, оказалось невозможно. Боже, никогда в жизни мне не приходилось сталкиваться с таким количеством тестостерона на квадратный метр.Они продолжали сладкие пытки, сводили с ума, почти доводя до кульминации, и не позволяли кончить.Словно чувствовали интуитивно приближение оргазма, и тут же останавливались.С усмешкой наблюдая за моими мучениями. За тем, как я, привязанная к странной поверхности, металась из стороны в сторону. Пыталась свести бедра, чтобы унять сводящую с ума пульсацию между бедер. Сжималась, не в силах сдержать едва слышные стоны.— Алевтина, — прошептала сдаваясь, готовая на все, лишь бы уже кончить, — меня зовут Алевтина.Устин довольно ухмыльнулся, слизывая с моих щек хрустальные капельки, поглаживая припухшие и искусанные мой губы пальцем.— Алечка значит, красивое имя, сочное, прямо как ты. – Матвей склонился надо мной, пожирая голодным взглядом. – Наш персональный афродизиак. – Взял прядь белоснежных волос, и зачарованно перебирая их пальцами, поднес к носу. С животным рыком вздохнул. – Интересно, Алечка, ты везде так сладко пахнешь? Писечка так же покрыта белым пушком?— Пошляк, — вспыхнула я от столь откровенных и грязных разговорчиков. А у самой трусики намокли еще сильней, обильная влага пропитывала хлопковую ткань все сильней. – Развяжите, и отпустите меня, извращенцы.Впервые, настолько сильно возбудилась от пошлых словечек, да еще произнесенных сексуальным низким баритоном.— Давай проверим, — ухмыльнулся Устин, невесомо скользнув пальцами от груди вниз по животу, и замер над самым лобком, очертив подушечками край простых белых хлопковых трусиках. – Или все же скажешь, куда дела украденное?— Если ты уже не потекла как сучка при виде своих самцов, если в твоих трусиках сухо как в пустыне, отпустим. – Урчал Устин, скользя кончиками пальцев по краю трусиков, дразня, разгоняя по коже полчища мурашек. – И даже простим воровство…— Говори за себя, лично я не собираюсь отпускать такую Снегурочку, — недовольно рыкнул Матвей, и подул на ноющий сосок, — отзывчивая, горячая девочка… Такую трахать, один кайф…— Куда ты дела украденное, Алечка? – спросил Устин, вырисовывая замысловатые узоры по ткани белых трусиков. – Мы обыскали все твои вещи, всю тебя. Контейнеров нет. — Передала своей сестренке? У нее контейнера? На наш корпоратив вы заявились вдвоем.— Значит, они либо у тебя, либо у нее. Передать заказчику вы их не успели. Сутки прошли с момента кражи, и повреждения контейнеров. Хранится вне материал не способен. Все, что находилось внутри, уже испортилось. Но нам нужно знать, куда ты все дела? Кто заказчик?В это мгновение, в тишине комнаты зазвонил чей-то смарт. Наверняка, кого-то из отморозков.Матвей прекратил терзать мои соски, и вытащил гаджет из заднего кармана черных джинсов.— Слушаю. – Отморозок номер один слушал собеседника, и все шире ухмылялся. – Понял. Ройте дальше. Нам нужен заказчик!— Алечка у нас оказывается затейница. Ты хоть знаешь, что украла? – Матвей уже откровенно веселился, убрал гаджет, и обхватил руками мою грудь, словно взвешивая ее в ладонях.— Я ничего не крала, — выдохнула, стиснув зубы, едва сдержала стон, электрические импульсы от тугих вершинок отдавали сладкой истомой прямо в киску.Я сама не желая, текла еще сильней, извивалась на столе, сгорая от желания хоть как-то облегчить ноющую пульсацию между бедер.— Упертая Алечка. Ты знаешь, что во всех кабинетах, в том числе, и в криохранилище, помимо основных, есть скрытые камеры?Вот дерьмо!Об этом нас как-то забыли предупредить. Сбегу, найду Кибера, повыдергаю все волосы! Называется, отключила она все камеры!Похоже, Отморозки загнали меня в угол, и отпираться дальше бессмысленно. Если в том кабинете действительно были видео… Я покраснела, и смущенно зажмурилась, стоило только вспомнить, что мне тогда пришло в голову. И что они увидели на тех проклятых видео с камер наблюдения.