А вот для этой водяной мельницы, чертеж которой Тимофей держал в
руках, все было не слишком понятно. Пока что основных вариантов
было два. Первый, менее реальный, сделать на его тяге приличный
молот и перенести сюда кузню и пудлинговую печь. Кроме того еще и
меха к нему можно пристроить, которые Тимофей уже думал заменять
чем-то другим. Но тогда производство металла окажется практически
под боком, а этого Тимофею совсем не хотелось, хотя и решило бы
полностью проблему с железом.
Второй вариант, сделать лесопилку, которая пусть и не очень
быстро, но сможет распускать бревна на доски, которые сейчас нужны
в не очень большом количестве. Но у этого варианта была еще одна
проблема. Куда девать излишки? Продавать рядом особо некому, возить
за сотню километров в Новгород, как минимум странно. Самым сладким
вариантом Тимофею казалось, что их можно подсушить, просмолить и
самому корабли строить, хотя бы для себя, но никто нужными умениями
не обладал. Вполне вероятно, что справится Млад, но наверняка в
этом деле есть свои подводные камни, а клепать мелкие лодочки,
смысла особого нет.
Ставить на водяное колесо толкушки для производства бумаги
совсем не хотелось. Ветряк может и зимой крутиться, а это нет. Его
еще и на зиму поднимать придется скорее всего, чтобы весенним
ледоходом не снесло или не поломало.
Так и сидел Тимофей над своими бумагами, прокручивая в голове
возможные варианты и раз за разом откидывая их в сторону.
«Может все-таки ну его? Сделаю колесо выше по течению, поближе к
печам и туда молот поставлю все-таки. Хорошее железо хоть продать
проще будет, чем эти доски. Но черт, тут уже и поток воды разделили
почти, а там заново все начинать.
Пойду-ка я лучше поем.»
— Свою долю тебе оставляю, Яков. — пробасил сидящий за столом
боярин, уже слегка поплывшим голосом от обилия выпитого.
Благодарствую. — коротко ответил Яков Прокшинич, неуверенно
приподнявшись с лавки и склонив голову в небольшом поклоне.
Выполнив это нехитрое действие, боярин опасно накренился и
плюхнулся на лавку уже не совсем в том же месте, где сидел до
этого. Но ничуть не расстроился, подвинув свою чашу и блюдо
поближе, поднял тост за щедрость гостя и опрокинул новую порцию
хмельного меда.
— Говаривал я тебе, будь осторожнее. Всегда за спиной следи.
— Так кто же знать мог, что брат Иудой окажется? — в который раз
начал защищаться Яков Прокшинич.