— Не понимаю, зачем такие сложности?
— Богдан, пора повзрослеть. — Злой оскал исказил лицо отца на секунду, а позже оно приняло прежний спокойный вид. — Они должны расслабиться. Поверить. Детей трогать он не будет. От Кости толк есть, а Злату… Царь, может, себе заберет или сыну подарит. Предательство никто не прощает.
— Царь придумал очень сложный план, — недовольно рыкнул. Внутри неприятно саднило от мысли, что девочку отдадут Царевым.
— Это не план, а игра. Он играет не для выигрыша и не из-за самолюбия. Царь предугадывает священную геометрию случайности, закон вероятности исхода. Ему не нужны легкие смерти. Предал — умер. Это так не работает, Богдан! Север очень умный, паскуда! — усмехнулся мужчина. — А про девку ты забудь. Тебе проблемы не нужны. Совсем скоро ты женишься.
В очередной раз ткнул мордой в грязь. Подсунули тупую курицу, с которой противно даже разговаривать. Неужели я так много нагрешил, чтобы послать мне это недоразумение?
— Какие мы глазастые и внимательные! — Не упустил возможности оскалиться.
— Ты пойми, заведешь в открытую любовницу, папашка Яны на пики тебя посадит, — с надменным видом предупредил отец. — А дочка Нейловых прекрасно займет эту роль у Яра, например. Но опять же, если Царь так решит.
Больше продолжать разговор не видел смысла. Все уже давно решено.
Но никто не говорил, что я буду всегда играть по чьим-то правилам.
***
Войдя в ненавистную квартиру, скинул ключи от автомобиля на стол и пошел к бару. День выдался паршивым, как и все предыдущие. Еще сказывается неудовлетворенность. Может уже пора в клуб с допуслугами сходить. Наконец-то скинуть напряжение и получить долгожданное облегчение.
Звук каблуков Яны рассек пространство вокруг.
— Богдан, мне нужно, чтобы ты порешал с одной выскочкой.
С недовольным видом сел в кресло, взяв в руку бокал терпкого вина. Именно оно сегодня меня согреет.
— Вот эта! — Тычет мне в лицо распечатанным листом, на котором какое-то изображение. — Оскорбила меня, а раз ты мой жених — разберись! — прорычала она, сложив руки на груди.
— Ты себя нормально чувствуешь? — спокойно спрашиваю, сминая листок бумаги свободной рукой. — Зазналась? — швыряю его куда-то в сторону. — Или просто охренела?
Она невозмутимо идет подбирать этот несчастный листок. Расправляет его, снова возвращается ко мне и теперь держит бумагу у моего лица на расстоянии.