Химба посмотрела на веселящихся
псевдо-роса и альта, и недовольно покачав головой продолжила.
- Я итак рассказываю сжато, хорош
прикалываться, не сбивайте. Южане стали требовать независимости,
объясняя тем, что якобы устали кормить всех остальных. Развились и
приобрели невероятную популярность ревнители и хранители чистоты
языка, произношения слов и правописания. Казалось, что в любом
тексте, они в первую очередь искали опечатку, ошибку, или просто
возможность истолковать смысл по-другому, и громко вереща указывали
на это, губя любое начинание в вечных исправлениях и пояснениях,
чуть ли не к каждому слову. Газеты превратились в базар. Дошло до
того, что даже расписание занятий в начальных школах не успевали
составить в срок, так как к нему требовалось приложить целый
талмуд, в котором каждое слово или значок, примененный в нем,
необходимо было расшифровать и объяснить, что именно имелось в виду
в данном случае. Таким образом, слово полностью заменило дело, а
имитация деятельности - деятельность как таковую.
Многие аристократы стали творить
полный беспредел в своих землях, прикрываясь происхождением и
требуя к себе особого отношения. Вспыхнули многочисленные бунты и
местечковые войны между кланами.
В конечном итоге, западные области,
на территории которых мы сейчас находимся, объединились под
знаменем одной из самых близких правящему дому семей, и потребовали
отделения от Империи с целью создания нового, независимого
государства. Это был большой удар по императрице, так как мятеж
возглавила её детская подруга, названная сестра, которой
правительница доверяла и считала максимально близкой и равной себе.
Но той захотелось быть «равнее». Захотелось править самой. Началась
война, которая шла с переменным успехом около трех десятков лет. В
этот период и начался процесс распада империи. Раз это можно одной,
то почему нельзя и мне, решило несколько наместниц как восточных,
так и южных провинций, и война полыхала уже практически во всех
удаленных территориях. И, вот, бывшая подруга императрицы Овима
Монбо с Танга, которая уже объявила себя императрицей шести
западных провинций, решила применить в войне новый, как ей тогда
казалось, наивернейший и беспроигрышный аргумент.
- Стоп, - дернулся я, - Танга, одно
из твоих имен, так?