Последний рывок завершился у стены, но не у ворот. Ворота в
город находились в нескольких кварталах, да ещё и на ночь их всегда
закрывали. Но в стене кроме этого имелись проходы для стражи. Один
из таких сейчас располагался прямо перед нами.
Если Натан оставался спокоен, а я радовался обновкам, то Мари
откровенно переживала и нервничала, время от времени бросая
обеспокоенные взгляды в сторону дома Маркуса. Девушка не хотела
покидать возлюбленного, тем более что времени на прощание у них
практически не имелось, а сроки возвращения туманны.
Но невзирая на это, я искренне уважал её. Ведь несмотря ни на
что, она не поддавалась апатии и действовала разумно даже в такой
ситуации.
Меньше чем через минуту ожидания, дверь в городской стене чуть
слышно скрипнула и открылась. Но наружу никто не вышел, лишь
клубящаяся в проёме темнота манила, приглашая войти. И Натан не
стал ей противиться, жестом призвав следовать за ним.
Рывок в три удара сердца и мы входим внутрь стены. Ещё двадцать
секунд петляния и оказываемся у также приоткрытой двери ведущей
наружу, за пределы города.
Распахнув её и проскочив по доске перекинутой над заболоченным
рвом, мы покинули город. После чего Натан аккуратно опустил
импровизированный мостик в воду, так чтобы его сложно стало
заметить со стены.
Отбежав немного в сторону и укрывшись в кустах, мы увидели, как
дверь в стене закрылась. Явно выдавая то, что наш проводник
пользовался услугами нечестных на руку стражей, а не каким-нибудь
артефактом. Похоже, как бы ни лютовала стража, но знакомства и
взятки во все времена творят чудеса.
Однако, на этом наш забег ещё не закончился. Следующие минут
пятнадцать мы пробирались по полю к ближайшим деревьям, где едва
заметно мерцал фонарь. Но разумеется он являлся лишь меткой, кроме
него нас ожидало несколько мешков с припасами, а самое главное
транспорт.
— Тише-тише… — стоило подойти ближе, тут же зашептал Натан.
Обращался он к двум скакунам, что стояли около деревьев, будучи
привязанными к ним. При нашем появлении животные выгнули спины и
чуть слышно зашипели. Это были не привычные мне лошади или ранее
виденные упряжные чешуйчатые волы, но и не пауки, чего я слегка
опасался, . Нет, нас встречало нечто из кошачьей породы. Грация и
повадки явно указывали на это. Шёрстка трёхцветная, лоснящаяся.
Даже презрение к людям и недовольство, когда к ним кто-то
приближался присутствовали. Вот только данные кошачьи в холке
достигали мне до груди и имелись все шансы, что если я им не
понравлюсь, то могу стать их ужином.