- А есть разница?
- Наука пока не пришла к единому мнению. Ты… я вас тут прикрою.
И перед матушкой твоей тоже… есть чем отвлечь.
- Чем? – Ведагор чуть напрягся.
- А вот приедешь – узнаешь. Давай. И не смей пропадать!
- Да я…
- Ты. Не смей. Ни пропадать. Ни умирать… я ж тебя и на том свете
достану… дяде Жене позвонить не постесняюсь!
И к угрозе стоило отнестись всерьез.
Родственники Инги были весьма известными в узких кругах
людьми.
- Я тебя тоже люблю.
- Повтори, - голос слегка смягчился.
- Люблю, говорю. Тоже… поэтому… ты аккуратней. Ладно?
- Кто бы говорил.
- Я говорю. А я тут пока… слушай… возможно и вправду понадобится
консультация твоего дяди Жени. Он в столице?
- Пока да.
- Попроси приехать. В Конюхи. Хочу ему показать кое-что.
Зря Мелкому весь флакон отдал. Надо было сцедить слегка. Хотя не
факт, что зелье сохранило бы свойства вне флакона. Но всё же
следовало признать, что мозги в тот момент работали туго.
- Знаешь, Волотов… чем дальше, тем больше мне хочется
приехать…
- Не надо!
Не хватало ещё её опасности подвергать.
- Не буду… - неожиданно легко согласилась Инга. – У меня в конце
концов, отпуск… да и вообще… тут природа. Воздух свежий. Красота…
так что не задерживайся там особо. Похорони ублюдка и
возвращайся…
Ведагор отключился и подумал, что ему удивительнейшим образом
повезло с супругой.
Он опустил окошко, заприметив машину охраны. И начальнику её
кивнул:
- Доброго утра.
Здесь утро не казалось таким уж добрым. Тьма, оказавшись на
землях, ею же пронизанных, ожила, зашевелилась, спеша расползтись
по телу.
Пускай.
Барьер был прочен. Да и в целом она, отделенная от
энергетических каналов, особой опасности не представляла.
- Доброго, - Вадик остановился в трёх шагах. – А там нет
никого.
- В доме?
Не ошибся он, выходит, в прогнозах.
- И когда?
- Гости начали разъезжаться сразу после инцидента. Причём как-то
вот… будто кто-то команду отдал.
Может, и отдал. Не обязательно носить ментальный подавитель,
если тьма уже внутри.
- Сам хозяин?
- Не знаю. Дочь его отбыла. Очень недовольная. На мужа орать
изволила. Идиотом обзывала и ничтожеством. Да и в целом по-всякому.
Последними убрались официанты и прочая обслуга.
- А Свириденко?
- Не уезжал. А в дом мы не совались.
И это правильно.
В самом доме было тихо и мертво.
Он встретил гулкой пустотой, этот дом. И вялое эхо шагов умерло,
едва родившись.