Гюлметов опять скомандовал лозунг дня – спирт на руки. За
дверями операционной явно стоял народ – командир корабля приказал
подежурить на подхвате – вдруг им чего понадобиться. Раздались
смешки – во дают, их медициной уже по всей лодке несет. Видимо
вентиляционная система быстро разносила
хлорно-бензиново-эфирно-спиртовой букет хирургических запахов.
Гюлметов с опаской взял в еще мокрую от спирта перчатку брюшистый
скальпель. По спине побежали мурашки, ноги похолодели, а в руках
снова появилась дрожь. Черт, только сейчас он ощутил, как страшно
резать себя. Сразу пожалел, что не выпил сто грамм спирта перед
операцией – ни замполит, ни особист, ни кэп не сказали бы ни слова.
Сам решил, что оперировать «под газом» не в его интересах. Тогда
терпи. Доктор закрыл глаза и решил испытать – будет больно или нет.
Он без всякого прицеливания нажал острием скальпеля на кожу.
Ощущалось слабое тупое давление. Когда он открыл глаза, то с
удивлением обнаружил полупогруженный скальпель в лужице крови. Боли
не было. Проба пера очень обнадежила Гюлметова, он осушил ранку и
решил, что дальнейший разрез проведет от нее – просто расширится в
обе стороны. Вроде и так на месте. Разрез надо сделать большой – от
моих слесарей-поваров с маленьким разрезом помощи не будет.
Гюлметов закусив губу стал резать кожу вверх от ранки. Ливанула
кровь, хоть и полосонул он не глубоко. Разрез получился под
каким-то углом, некрасивый. Надо бы и вниз сразу расшириться.
Салфетки быстро намокали и тяжелели. Вместе с кровью сочился
новокаин, от явно плохой инфильтрации. Гюлметов нашел пару кровящих
мест и сунул туда москиты. Держать голову становилось все труднее и
труднее – шея крупно дрожала. Пришла пора воспользоваться зеркалом.
Завязать узел под кровеостанавливающим зажимом, глядя в зеркало
оказалось делом почти невозможным. Зеркальное отражение полностью
переворачивало движения и вместо работы оставалась досада.
Оставалось вязать на ощупь. «Замполит, пустите раствор в капельнице
почаще – три капли на две секунды. Похоже, мне предстоит немного
крови потерять!» Наконец наложил две несчастных лигатуры – можно
«дорезать» вниз. Разрез опять получился кривой и рана стала
несколько напоминать математический знак.
Опять скальпель. Подкожка рассечена окончательно и по всей
длине. Палец лежит на фасции-апоневрозе – большом, но тонком и
плоском сухожилии. Кок нашел забавным ловить кровящие сосуды – в
ране уже торчит дюжина москитов, а кровотечения нет! Может был прав
Мао Цзедун, когда сказал, что маоизм и Китайская культурная
революция позволяют подготовить врача-специалиста за 2-3 месяца.
Ортодоксальный марксист-ленинец (шутка, студент, он во всю эту
п%еб#ту не верил и не считался с нею) Гюлметов начинал верить
Великому Китайскому Кормчему. Боцман и кок в такие сложности не
лезли, но сосуды вязали. Не быстро и неправильно, но прочно: «Ты
побачь – уця бл%дын@ соскоче. Давай другу нытку! Чи как там ее –
лихамэнту». «Не лигаменту, а лигатуру!» «Да якось воно будэ – нех@й
лигатура. Сымай щипцы, звязав!»