— Марат Евгеньевич, — предельно спокойным голосом Юля попыталась объяснить, — я не смогу это контролировать. Мой бывший парень сам пришел – его никто не звал. А если он надумает преследовать меня, встречая у дверей института каждый божий день? Мне что же, сразу отчисляться?
— Бывший? — Каримов усмехнулся. — Это который из трех?
Вот тут-то Попова и лишилась дара речи. Абсолютно и бесповоротно.
«Трех? Каких еще трех? О чем бормочет этот сумасшедший?»
— Впрочем, неважно! — продолжал тем временем мужчина. — Итог один – нечего им здесь отираться. Пускай твои герои преследуют тебя у дверей в «Запретный плод»! И наведываются туда же сколько их душеньке угодно!
«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»
С вызовом уставившись на преподавателя, Юля разъяренно зашипела:
— Я не знаю, о ком вы говорите! Нет у меня никаких героев! А что до вас… Конкретно вам, Марат Евгеньевич, не помешало бы и наведаться в «Запретный плод» на досуге! Сдается мне, что без приватных «танцев» Карины вы становитесь просто… невыносимы!
В следующую секунду тяжеленный мужской кулак с грохотом опустился на крышку стола, а тишину пространства разрезал его грозный рев:
— Попова! Ты совсем оборзела? Хоть фильтруй немного, что и кому ты говоришь!
— Простите! Я не хоте…
— К тому же, девочка моя, — ехидно протянул Каримов, внезапно сменив гнев на милость, — если ты меня не видишь в данном заведении, это еще не значит, что я его не посещаю! И… а, черт! Что за?..
Резко замолчав, Марат Евгеньевич принялся часто моргать, щуриться и усиленно натирать свой левый глаз. Только сейчас Юля и сообразила – от силы его удара что-то осыпалось с потолка. Осыпалось и угодило этому тирану прямо…
Не выдержав, она сложилась пополам от дикого истерического хохота.
«А-ха-ха! Так ему и надо! Так ему и надо! Карма – та еще сука!»
Однако вскоре ее смех сменился вполне реальным беспокойством.
«Блин! Так-то это не шутки! Вдруг слизистую себе повредит? Ослепнет еще...»
Юля и сама не поняла, как оказалась рядом с Маратом. Как бесцеремонно вторглась в его личное пространство и склонилась прямо к лицу. Однако уже в следующий миг она мягко перехватила руку преподавателя за запястье и медленно отвела в сторону его крупную, чуть грубоватую ладонь.
9. Глава 8
Каримов дернулся, как от приличного удара в челюсть. Жесткого и беспощадного. А после недоуменно нахмурился, скрипнул зубами, шумно вытолкнул из себя весь воздух и… замер. Кажется. Ну… по крайней мере, моргать точно перестал. Зато на нее уставился широко раскрытыми глазами. И зыркнул при этом так, будто хотел испепелить на месте – с примесью раздражения и вожделения в потемневшем взгляде. И от того самого взгляда – безумного, убийственного и вконец остервеневшего – у Поповой сердце замерло в груди. Оно почти остановилось, отказываясь гонять кровь по венам. В тот же миг резко захотелось разжать собственные пальцы и отдернуть руку. Ей показалось, будто она прикоснулась к настоящему высоковольтному проводу. Оголенному. Искрящемуся. И буквально вибрирующему от напряжения, от силы тока, бурлящего в нем.