Кто он такой – никто не знает. Говорят, что по его венам вместо
крови течёт переменный электрический ток.
Призрак проводов. Электрошокер. Электромен. Именно так его
называют те, кто видел вспышку его электрических глаз и последствия
его делишек где-то близ себя.
А он, как только работа выполнена, снова скроется, нырнув в
розетку, и улетит по электропроводам туда, где есть другой способ
куда-то спустить электроэнергию. Он хотел бы её не генерировать, да
само выходит, а если накопится слишком много ненужного
электричества, то и взорваться недолго. А очередной
техногенной аварии он не хочет.
Уметь включать свет собственными руками круто – но вот
привычными контактами с людьми ему пришлось отказаться. Жить в
проводах под резиновой изоляцией и за дверями электрощитовых
безопасно – не убью током невиновного, не выведу из строя
работающие устройства, не убиваю рыбок в Исэттигаве.
Кстати, ему нравится одна из народных кличек. И если вдруг ты
успеешь спросить, кто он, до того, как тот исчезнет в розетке, то
он покажет два пальца буквой V и ответит:
– Электромен.
– Мы сдаёмся.
– Ты опять выиграл.
В игре в прятки ему не было равных, он постоянно обыгрывал
друзей. Они могли облазить каждый шкаф с одеждой, каждый ящик и
каждый угол, поискать под всеми столами и за гардинами, заглянуть
под каждый куст в палисаднике, залезть в сарайчик за домом и даже
проверить соседский двор, но Бьорна найти не могли.
– Ты где в этот раз спрятался? – спрашивал Ульф.
Бьорн в ответ хитренько смеялся.
– А вот не скажу! – показывал он язык.
Как только тот, кому выпало водить, досчитывал до десяти и
декламировал "кто не спрятался – я не виноват", стоявший за
деревом Бьорн хихикал и поворачивал колёсико завода на часах.
Перемотав время на пару часов вперёд, он гордо приближался к
друзьям, которые, уже отыскав друг друга, все эти два часа вместе
пытались его найти. Никому не было ведомо, что он прятался не в
пространстве, а во времени.
– Снова Бьорн нас уделал.
Он обожал прятки. Обожал выигрывать...
– Капец ты старый, – шутили друзья на 35 дне рождения
Ульфа.
– Да уж, время меня не пощадило, – шутил в ответ Ульф.
– Один Бьорн не меняется.
Бьорн опустил взгляд. В свои 36 он выглядел на 25, и
то с натяжкой.
– Гены, наверное.
Но виноваты были вовсе не гены.
Он слишком часто звал друзей играть в прятки.
Пока Бьорн перепрыгивал час за часом, Ульф и компания час
за часом взрослели.