Николай полностью выбрался наружу. Голубовато-белый шар мягко
двигался в двух метрах над поверхностью воды. На
игрушку-квадрокоптер это совсем не походило. Отсутствовал звук
работающих винтов, и свечение исходило по всей поверхности
объекта.
— Молния? — Спросил Петр, подумав, что Николай разглядел шар как
следует.
— Похоже.
На самом деле он никогда не видел шаровых молний, знал только по
описаниям очевидцев, но готов был признать, что именно так они и
выглядели. Шар резко ушел в воду, умудряясь светить даже из-под ее
толщи. Николай с Петром подошли ближе к берегу. Шар двигался внутри
по спиральной траектории сверху вниз и при определенном угле
освещал темный контур массивного подводного объекта, имеющего
сложную конфигурацию.
Уровень воды в озере неожиданно начал расти. Николай с Петром
отступили от приближающейся кромки. Подводный объект как будто
пришел в движение и направился к поверхности. Петр сдался первым и
побежал прочь. Николай медленно попятился к своей машине, готовясь
бросить все, и сбежать на ней в чем есть.
Из воды показалась сферическая выпуклость и зашумела стекающая с
нее вода. Темный объект рос и ширился, и вот уже вода пошла в
обратную сторону, не дойдя всего пары метров до палатки. Воздух
вибрировал от работающих механизмов таинственного аппарата.
Николай, готовый к любым чудесам, сразу понял, что природа явления
имеет не совсем земные корни. Бросился в палатку за телефоном,
чтобы снять его и показать снохе и сыну, когда те приедут в гости.
Нашарил в темноте телефон, разблокировал его и включил камеру. В
этот миг Николая окутал голубоватый свет и поглотил полностью.
Глава 2
Чем дольше я жил на станции, тем глубже понимал глубинную суть
отличия земного образа жизни от здешнего. Когда-то Айрис
преподнесла его мне, как авторитарную систему, ломающую человека до
тех пор, пока он не примет ее и не начнет получать удовольствие. К
слову сказать, став женой и матерью она перестала так считать и
даже находила образ жизни на станции достойным подражания всеми
остальными жителями свободного космоса.
Мне нравилось, как усваивает знания Никас. Он постигал искусство
размышлений и выводов в игровой манере, чем-то напоминающей игру в
шахматы. Несмотря на встроенный в мой организм аудитор, сыну
удавалось последовательно, отвечая будто бы правильно, завести меня
в тупик. Признаться, было даже неловко, когда прогуливаясь по
станции он интересовался некоторыми аспектами устройства ее жизни,
кажущимися на мой взгляд настолько отличными от земных, что я
считал их нелогичными. Я не мог объяснить их правильно сыну, а он,
понимая, что отец «поплыл», начинал размышлять вслух и приходил
очень часто к правильным выводам.