— Не, я из некастрированных мужиков не ем, жду месяц, пока не
выдохнется. — Черно пошутил я, но мою шутку не оценили.
Бородач рванулся изо всех сил, оставив в руке Апанасия клочок
своей бороды.
— А деньги куда нести? — Громко поинтересовался здоровяк в спину
убегающему.
— Уже не надо. — Ответил тот, не сбавляя темпа.
Народ опасливо проходил мимо, лупился на нас, но боялся
поинтересоваться в открытую. Чтобы не привлекать внимание, мы
собрали все свои улики и быстро исчезли дворами.
— Нет в городе порядка. — Посетовал Апанасий, когда мы зашли в
подъезд. — Нет хорошего примера у молодежи, вот и опускаются до
уличной шпаны.
— Так в чем дело? Лучшего примера, чем ты не сыскать. Могуч,
ладно скроен, безумно привлекателен, красноречив. — Перечислил я
все качества Апанасия.
— Жирный. — Напомнил он и посмотрел на себя в отражении
магазинной витрины. — Я ведь реально таким кажусь, когда на мне
что-нибудь надето.
— Считай это уловкой, на которую ведутся идиоты, не отличающие
спортивной фигуры от толстой. — Посоветовал Трой.
— Ладно, неплохо размялись. — Ощерился Апанасий. — А то я уже
начал забывать о своем мужском начале, жена, дочь, тренировки.
Бантики стал вязать лучше, чем кулаками махать.
— Так ты и не махал, а хватка у тебя никуда не делась. Крепко ты
этого козла за бороду ухватил, теперь плешина останется, придется
бриться. А без бороды он уже не такой страшный. — Мне стало смешно,
когда я вспомнил, как тот вопил, подвешенный на кулаке Апанасия. —
Сто тысяч захотел, за то, что его брат ссыт в неположенном
месте.
— А может мне на самом деле по ночам вершить правосудие? —
Нашему здоровяку пришлась идея суперменства по душе.
— Не надо. Полиция накажет тебя еще строже, чем если бы ты был
преступником. Они конкуренцию в монопольном праве наводить порядок
не любят. Да и не законно это. — Попытался я отговорить
здоровяка.
— Но мы же только что… — Апанасий развел руками. — Нам что, надо
было звонить в полицию?
— Эпизодически можно нарушать, но не системно.
Мы подошли к дому и поднялись на свой этаж. На лице матери уже
не осталось следов плача. Она подкрасилась и вообще старалась вести
себя, будто ничего не случилось. Думаю, мы сделали правильно, что
ушли на часок, потому что женщины сумели убедить самих себя, что
все пойдет как надо.
— От Айрис сообщений не было? — Спросил я, перекладывая продукты
в дорожный рюкзак.