Вроде мой голос звучит довольно бодро.
Илона Альбертовна расплывается в теплой улыбке и сразу спрашивает, ем ли я молочку, потому что на завтрак сырники. Потом, правда, быстро добавляет, что есть яичница, если я вдруг не переношу лактозу.
Соглашаюсь на сырники и без промедлений усаживаюсь на стул.
Руслан заводит разговор о продуктах и том, насколько сейчас все ненатуральное.
— Вот ну что это за молоко, никакого вкуса! Вот на нашей ферме…
Так как я следила за разговором, заявление о ферме повергает меня в легкий шок, и я не удерживаюсь от вопроса:
— У вас своя ферма?
— Небольшая, — уточняет жена Валиева. — Зато на столе всегда свежие и натуральные продукты.
— Мы с братом выросли в деревне, — подхватывает Руслан, — раньше я, конечно, такими вещами не интересовался, но, видимо, годы берут свое. Хочется как в детстве. Помню, проснешься утром, а мать на столе уже крынку парного молока на стол поставила.
— У нас у бабушки в деревне тоже есть корова, — ляпаю между делом и сразу же об этом жалею. Хотя Валиев сказал быть собой. Так что…
После моей фразы разговор окончательно уходит в сельское хозяйство и насколько сейчас с этим туго. Я больше не вмешиваюсь. Молча поедаю сырники и запиваю все это черным кофе. На самом деле этот напиток я предпочитаю с молоком или сливками, но Илона Альбертовна не предлагала, а на столе я ничего подобного не заметила.
Поэтому пью так. Точнее, делаю мелкие глотки, от которых содержимое чашки почти не убавляется.
Сделав очередной глоток, замечаю, что Марк на меня смотрит. Чуть крепче стискиваю ручку чашечки пальцами и делаю вид, что рассматриваю заварочный чайник белоснежного сервиза.
В мыслях мгновенно всплывает эта странная ночь. Память оживает, и мочки ушей начинают гореть. Перекидываю волосы на одно плечо, чуть дольше задерживая пальцы в том месте, где прикасался Марк.
Сбоку чувствуется шевеление. Валиев поднимается из-за стола. Его исчезновение, кроме меня, кажется, никто и не замечает. Все слишком увлечены спором.
— Держи.
По возвращении он искренне удивляет, потому что ставит передо мной небольшой молочник*, доверху наполненный сливками.
— Спасибо, — бормочу немного растерянно и разбавляю свой горький кофе.
— …да, лучше, конечно, летом, — доносится откуда-то извне. — Правда, Ева?
— Что? — заторможенно поворачиваюсь к Руслану.