Разумеется, легкий мальчишка начал скатываться по спине вниз,
однако Франсуа-Доминик тут же встала, чтобы он не упал на пол.
Внимательная тварюшка.
— Он жив? В здравом уме? — со вздохом спросил Брайон, по
которому видно было — новости повергли его в некую пучину
отчаяния.
— Ну, как сказать...
— Говори как есть. — На лице Брайона не дрогнул ни один
мускул.
— В священники подался, раздает все наворованное, то есть,
накопленное богатство бедным, собирается приюты поддерживать. В
газете писали, что он даже с аукциона продал коллекцию редчайших
вин, чтобы денег на благотворительность хватило...
— Вы его заставили?
— Он сам. Соломон умеет убеждать, — сказал Алекс, надувшись,
словно его лично оскорбили.
— Соломон умеет угрожать, — процедил сквозь зубы Брайон. — И я
прекрасно знаю, как он это делает.
— Какая разница между угрожанием и убежданием, если человек в
итоге выполняет все, что хочет Соломон? — спросила Эва, склонив
голову набок. — К тому же, Соломон очень умный, бескорыстный и
заботливый. Он избавил этого человека от тяги к плохому! Теперь
бывшего дворецкого не интересует ни богатство, ни статус, ни
алкоголь.
— Не угрожанием и убежданием, а угрозой и убеждением, — поправил
Брайон.
— И как Соломон это делает? — поинтересовалась я.
— Из самого простого — обожает намекать, как любит точить когти
о все небольшое, круглое и шарообразное, — вздохнул Брайон. — А
когти у него... большие.
Ну, по крайней мере, мне бояться не стоит.
— Никогда не понимала, почему все взрослые мужчины после этих
слов поджимают коленки и трясутся от страха, — невинно заметила
Эва. — Какая же это угроза?
— Очень и очень суровая, — сказал Брайон, и, заметив любопытный
взгляд троих детей, выдавил: — Подробности спрашивайте у дяди!
— Почему у дяди?
— Ты глупый и не знаешь? А мама знает? — ухмыльнулся Алекс,
которой точно знал, что к чему. Мальчишка прищурился и вызывающе
посмотрел на меня. — Или мама тоже глупая?
— Знаю, — ответила я и улыбнулась успокаивающе Брайону, у
которого лицо выражало степень наивысшего ужаса. — Но о таких вещах
вам должен рассказывать исключительно ваш папа или тот, кто
выполняет его роль.
Что ж, Дитрих, за эту маленькую подставу я даже извиняться не
планирую. Любишь детишек — люби и мозги ломать, отвечая на
каверзные вопросы.
— Мне кажется, что ты врешь, — фыркнула Амелия. — Чем
докажешь?