— Д-да, — выдавил Алекс, не смотря никому из нас в глазах.
— Ой-ей-ей, — прошептала Эва, которая мялась на пороге моей
комнаты, не решаясь зайти.
Неужели это что-то наподобие дневника ученика? Я не удержалась и
перелистнула заглавную страницу.
«Четвертый день года Солнечного дракона. Все трое опоздали на
урок. Причиной опоздания назвали бессмысленный аргумент...»
Дочитать мне не позволил Алекс, взлетевший прямо передо и
накрывший ладонями страницу, которую я начала читать.
— Нельзя!
— Что нельзя?
— Нельзя читать! — мальчишка яростно мотнул головой.
— Почему мне нельзя читать то, что положили в мою личную
комнату? — задала я вполне логичный вопрос. — Здесь живу я, значит,
это предназначено мне.
Странные дела творятся, однако. Нет, ну я прекрасно понимала,
что у всех детей есть подсознательный страх, что их родители узнают
о невоспитанном или даже отвратительном поведении на занятиях, но
тут-то оно каким боком? Что-то сомневаюсь я, что в глазах этих
детишек я тот человек, которого они будут стесняться. А об их
совсем не идеальном поведении и так все прекрасно знают!
— Потому что нельзя! — упрямо воскликнул Алекс и попытался
выхватить из моих рук несчастный журнал.
Хех, как будто я бы позволила. Надо сказать, что было сложнее,
чем с обычным ребенком, ведь Алекс мог летать, однако в
противостоянии ребенка с магией и опытного взрослого преимущество
оказалось все-таки на стороне последнего. То есть, меня.
Я быстро выдернула журнал из загребущих ручек и юркнула за спину
Брайона. И пусть словесно дети из него веревки вили, но физически
навряд ли набросятся. Я оказалась права: Алекс надулся, но больше
не пытался ничего сделать.
Что за внешний вид? Крепко сжатые кулаки, красные щеки и,
кажется, слезы в глазах. Что за журнал-то такой?
— Алекс, что это такое?! Я сегодня же свяжусь с твоим дядей по
маг кристаллу и передам, что ваше поведение ни в какие ворота не
лезет!
— Пусть не читает журнал. Пусть дядя прочитает, но не она! —
обиженно сказал Алекс, а потом буркнул: — И тебе тоже нельзя,
вообще никак нельзя! Еще больше нельзя, чем этой... маме!
— Я и не могу, потому что не являюсь вашим опекуном. А вот леди
Кира может Послушайте, как ваша будущая мама она имеет право
просматривать...
— Но!.. — перебила Эва и осеклась.
Так-так, они не хотят говорить при Брайоне или при мне? Что же в
том журнале такое, что дяде посмотреть можно, а всем остальным
никак нельзя?