Всё явнее становился тот факт, что
Видар был не просто каким-то демоном, а высшим существом, которому
может не хватало знаний, личной силы и прочих привычных атрибутов
высших демонов, но который уже был способен видеть совершенное иные
уровни нематериального мира. И хоть в день своего рождения тот же
Гаргатулот был куда могущественнее, но и он стал высшим демоном,
властвующим над мирами, далеко не сразу.
– Какая там по счёту жизнь уже? –
спросил Мордред, которому восхождение давалось всё сложнее и
сложнее.
– Кажется девятнадцатая, – ответил
Алор, протягивая товарищу руку. – Не отставай, уже почти
добрались.
Первой жизнью была та самая родная,
о которой уже мало что осталось и память о которой была запрятана
крайне глубоко самим Видаром. Это была его самая главная слабость,
от которой он так и не смог отказаться. В любой момент какая-нибудь
опасная сущность или Тзинч лёгким уколом в нужное место может
обнажить эту память, после чего... случится может что угодно.
Хотя стоит отдать должное Видару,
спрятал он эту память хорошо, разделив на мелкие кусочки и даже
сами отголоски не знали где именно эти фрагменты находятся. Хотя
они явно были где-то... где-то вокруг, здесь, в душе Видара, по
которой каждый из них ходил довольно свободно и спокойно, как у
себя дома. В этом плане никаких особых ограничений Видар не делал,
создавая наилучшие условия для тех, кто мог принести ему куда
больше пользы будучи верным другом, советником, защитником, чем
врагом, соперником или пленником.
– Ага, да, а вторая получается была
самая короткая жизнь. В теле безымянного солдата, – вспомнил Алор,
начиная идти уже первым.
– Именно его тень и бродит то там,
то здесь. Правда... скрывает эта тень что-то, что-то не совсем мне
понятное. Хотя силой какой-то явно не владеет. Если только шар этот
золотистый не частичка Бога-Императора.
– Нет, мы же общались с ним, я сам
лично видел этот Его свет. Это точно не Его свет, – уверенно заявил
Алор, а вот Мордред не согласился, хоть и спорить не стал, ведь не
имел достаточных оснований что-то утверждать.
Далее был Лекс. Наёмник, он не
захотел подниматься в гору, остался внизу, в городе, что начал
облагораживать Мордред. Каждому отголоску были отведены свои
кусочки, а для общих взаимодействий возводились уже общие
постройки. Иногда и сам Видар заглядывал на советы, когда не был
занят другими не менее важными делами. Но нянчиться с отголосками
он не мог, в том числе с новыми, потому эту роль брал на себя
Мордред.