Бестужев развернулся и продолжил путь. Задержался у самых дверей.
— Позволь мне самому сообщить маме о помолвке с Натальей. Если я, конечно, не прошу чего-то невозможного, — сказал он и покинул комнату.
В это же время в гостиной продолжалась беседа.
— Значит, вам удалось вылечить Ульяну? — участливо интересовалась Эмма Ароновна.
— Все не так однозначно, — старалась объяснить Наташа. — Из-за болезни могли произойти изменения, которые сейчас еще трудно оценить. Но симптомов у Ульяны не было. Поэтому есть надежда, что она будет полностью здорова.
— И когда это станет понятно? — спросила Надежда Николаевна.
— Мы ждем новых навыков в ее развитии. Это и будет показателем, — ответила девушка.
— Но пока этого не произошло? — уточнила Эмма Ароновна.
— Нет, — с грустью произнесла Наташа.
Гостья с сожалением похлопала девушку по коленке. Поднялась и сказала:
— Извините, я отлучусь. Припудрить носик, — улыбнулась она.
Надежда Николаевна дождалась, пока подруга скроется из вида. Затем повернулась к Наташе и спросила:
— Мы ведь можем перейти на "ты"?
— Конечно, — с радостью согласилась девушка.
— Знаешь, мы дружим с Эммой уже много-много лет. Наши мужья были как братья, пока господь не забрал моего Алексея.
— Мне очень жаль, — отозвалась Наташа.
Надежда Николаевна, с согласием покачивая головой, продолжила:
— У них очень хорошая семья. Образованная. Интеллигентная. Имеет вес в обществе. По линии Эммы все становятся врачами. А ее муж занят инвестициями. Иветта их единственная дочь. Она красавица, не правда ли?
— Да, — ответила Наташа, посмотрев на веранду. Но разглядеть, что именно там происходит, ей не удалось.
— Эффектная внешность, особенная стать, гордая осанка, — расправив плечи, воодушевленно обрисовывала Надежда Николаевна. — Этому нельзя научиться. Можно только унаследовать, — подчеркнула она. — Такая девушка должна быть рядом с моим сыном. Из уважаемой, именитой семьи. А не ты!
Улыбка медленно сползала с лица Наташи, пока Надежда Николаевна разгорячено продолжала:
— Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать какая между вами пропасть. Где ты, а где мой сын! — шипела женщина. В ее потемневших глазах блеснуло презрение. Брови нахмурились, собрав на лбу острые, глубокие морщины. Поджатые губы превратились в тонкую полоску. Перемены были такими резкими, такими кардинальными, что по спине Наташи пробежал холодок. Надежда Николаевна подавалась все ближе и, выставив вперед руку, указывала на девушку. — Я в браке много таких выскочек повидала, и ни одной не удалось перейти мне дорогу. Так что лучше бы тебе одуматься и оставить моего сына в покое. Или я превращу твою жизнь в настоящий ад!